— Что? Что? — всхлипнул Серхио. — Я все скажу тебе! Я скажу!
О, так и будет.
— Где Хеннесси?
При этом имени брови Кэт вопросительно поползли вверх. Кости проигнорировал это. Он не хотел, чтобы она знала, кто такой Хеннесси. Он только хотел, чтобы Серхио сказал ему, где он находится.
— Хеннесси убьет меня, — мрачно сказал Серхио. — Ты не сможешь одолеть его и продолжать жить, чтобы похвастаться этим! Ты не знаешь, что он сделает, если я расскажу. И ты все равно убьешь меня, если я скажу тебе.
Его нужно было еще убедить, не так ли? Кости покрутил кол в шее Серхио, одновременно бренча им в спине, как будто это был медиатор для гитары.
— Смотри, приятель, я обещаю, что не убью тебя, если ты скажешь мне, — сказал Кости, перекрывая крики Серхио. — Это дает тебе шанс сбежать от Хеннесси. Но я клянусь тебе, если ты не скажешь мне, где он, ты умрешь прямо здесь. Тебе выбирать. Сделай это сейчас.
Кэт открыла рот, когда он сказал, что не убьет Серхио.
Кости бросил на нее взгляд, говоривший: «на этот раз не спорь».
Потом он перестал крутить клинок. Серхио перестал кричать, но его голова наклонилась вперед, как будто он был уже мертв.
— Чикаго-Хайтс, южная часть города, — пробормотал Серхио.
Достаточно близко, чтобы провести операцию из Огайо, и достаточно далеко, чтобы заявить о своем невежестве, если кто-то из стражей закона начнет вынюхивать. Не то чтобы они могли это сделать, поскольку люди были главными жертвами. Если это не было связано с защитой тайны вида, стражи закона в основном относились к этому как к «не наша проблема», когда дело касалось людей.
— Большое спасибо, приятель. Какой будет твоя ставка, милая?
Кости вырвал серебряный клинок из спины Серхио и бросил его Кэт. Она поймала его одной рукой, и на ее лице появилось понимание. Как бы Кости ни радовался, убивая самого Серхио, он заслужил смерть от руки того, кого пытался убить так же, как и многих других.
— Ты же обещал! Ты же обещал! — Взвизгнул Серхио, теперь тоже все понимая.
— Да, — коротко ответил кости. — Она не… ты что-то хочешь ему сказать, Котенок?
— Нет, — сказала она и с такой силой вонзила лезвие в грудь Серхио, что ее рука на мгновение исчезла. — Мне надоело с ним разговаривать.