Гвендолин удивленно посмотрела на еду.
— Ух ты, ты только посмотри! Блины, оладьи, бекон, яйца, булочки с корицей… Всё выглядит просто потрясающе!
— Тогда не отказывайте себе! — Друага начал жадно наполнять тарелку. — Не хотите ли пирожное или два? — Он попытался передать ей полную фарфоровую тарелку, но она покачала головой.
— Нет, я не могу.
— Но вы должны, моя дорогая, — настоял демон-кабан.
Гвендолин любезно улыбнулась Друаге, хоть и натянуто.
— Благодарю за беспокойство, но боюсь, что растолстею и Лаиш больше не возжелает меня, — беспечно сказала она. — Поэтому вынуждена отказаться.
— Не беспокойся, — сказал я непринужденно. — Я никогда не перестану хотеть тебя, mon ange. Но уверен, Друага поймет, что твои диетические требования не позволяют употреблять тяжелую пищу.
Друага нахмурился.
— Но она должна что-то съесть и выпить. — Он попытался передать ей стакан сока, но она отказалась.
— Я буду только воду, — сказала она, доставая пластиковую бутылку с этикеткой «Зефириллс».
— Но она должна поесть! — сказал Друага, посмотрев на меня. — Вы знаете правила!
— Я прекрасно знаю, что каждый из нас должен разделить еду и напиток, — спокойно сказал я. — Но ты не уточнил, что мы обязаны принять именно твою еду. Вчера вечером я сказал тебе, что Гвендолин соблюдает особую диету.
— Очень хорошо, она пьет свой напиток, — проворчал он. — Но что насчет еды?
— Я позабочусь об этом.
Я достал ритуальный нож с черной рукояткой, который припас специально для подобного случая, и поставил на колено тонкую фарфоровую тарелку. Аккуратно разрезал вену, держа запястье над тарелкой. Порез не мог навредить мне, но причинял адскую боль. Я сохранял бесстрастное выражение лица, держа порезанное запястье над тарелкой. Три рубиново-красные капли упали на неё и превратились в кусочки фруктов, свежий хлеб и мягкий сыр.
Я вытер лезвие и запястье чистым белым носовым платком и убрал его в карман пиджака. Затем передал тарелку Гвендолин. Она приняла её, но не притронулась к еде.
— Лаиш, — сказала она после минуты молчания. — Можно тебя на пару слов? Наедине?
— Боюсь, очень невежливо покидать стол до окончания трапезы, — фыркнул Друага, прежде чем я успел ответить. — Многие могут расценить этот жест как нарушение соглашения.
— Что? — Гвендолин посмотрела на меня. — Правда?
— К сожалению, да. — Я наклонился и понизил голос. — Тебя беспокоит еда, которую я призвал?
— Ты чертовски прав. — Она тоже говорила тихо, но её глаза горели зеленым огнем. — Ты же знаешь, я не могу есть адскую пищу и знаешь почему.
— Эта еда не из Ада, — терпеливо объяснил я. — Она из меня.