Эдуард улыбнулся. — Это Мэри так решила, а я не возражаю. И, по-моему, она уже выбрала себе одного из братьев — Матуса, то есть Матвея.
— Мне тоже так показалось. — Сказала я резко встала. Оставаться в беседке не имело больше смысла. Я не могла понять, почему так замёрзла. И лишь встав на ноги, поняла, что на ногах не было шлёпанец. Они спокойно лежали на верхней ступеньке беседки. Я подошла к ним, надела и спустилась со ступенек на садовую дорожку.
— Вы понимаете, что ответа сейчас от меня не получите, Эдуар? — Спросила я, чувствуя, как он медленно шёл следом за мной по садовой дорожке.
— Да понимаю и не тороплю с ответом. Мы в России будем десять дней, так что думайте, Иветта, и помните, что я вам готов помочь…
Мы уже вошли в дом и подошли к лестнице, когда я остановилась, обернулась к Файсу и спросила. — В чём вы мне можете помочь, господин Эдуард Файс?
— Ну, хотя бы… в этом. — Произнёс он и, в одно мгновение, подхватив меня на руки, стал подниматься по лестнице вверх.
Все слова возмущения «застряли в моём горле», когда я, подняв лицо вверх, увидела на лестничной площадке второго этажа… Матвея. Он стоял в домашней одежде и холодным взглядом смотрел на нас.
Эдуард поставил меня на ноги перед Матвеем и произнёс по-английски. — Иветта, случайно упала в саду и повредила себе руку и ногу. Я просто решил ей помочь, Матеус. Не сердись, я оказал девушке помощь… — Он мило улыбнулся и, пожелав спокойной ночи, медленно пошёл от нас прочь по коридору.
Мы с Матвеем смотрели ему в спину, пока он не скрылся за поворотом. И тут я почувствовала, как мужская рука сжала мой больной локоть железной хваткой.
— Что это…
— Ой! — Не дала я договорить Матвею, своим стоном, и сама приложила другую ладонь к больному локтю.
Матвей тут же сорвал с моей руки платок и воскликнул. — Так это правда?! Ты действительно упала? Как… Зачем ты пошла в сад? — Его холодный вид тут же изменился. Он ожил, а глаза загорелись огнём.
— Что бы посмотреть на инопланетян. — Съязвила я, кривя лицо от боли. И почему боль в локте стала такой сильной? — Матвей, мне надо в свою комнату.
— Зачем?
— Что бы зализать свои раны! Матвей, ты, что не понимаешь? Надо обеззаразить раны, что бы в них не попала…
— Раны? — Оборвал меня Матвей. — Сколько их у тебя?
Я мысленно сосчитала: рана на локте, плюс рана на заднице, плюс сто тысяч душевных ран. Но ответила лишь. — Локоть и… попа.
Матвей тяжело вздохнул, взял меня за руку и повёл за собой, но потом остановился и сказал. — Может и мне тебя донести до комнаты, а то, не дай Бог, ещё и в обморок шлёпнешься?