– В наши руки, – эхом откликнулась Оргох. Под капюшоном красным огнем загорелись маленькие глазки и плотоядно раскрылся рот.
Тарен выпрямился.
– Ордду, – проговорил он, стараясь, чтобы голос его звучал твердо. – Ты ответишь на мой вопрос? Если нет, то мы уходим.
– Мы только старались помочь тебе и облегчить твою жизнь, – сказала Орвен, надув губы и теребя тяжелые бусы. – Зачем же обижаться?
– Конечно, мы все скажем тебе, смелый мой головастик, – ласково протянула Ордду. – Ты узнаешь все, что пожелаешь. Однако у нас есть одно условие: нужно заплатить. Поскольку то, о чем ты спрашиваешь, очень важно… для тебя, то и плата может быть очень высокой! Но ты ведь наверняка подумал об этом, прежде чем отправиться сюда.
– Когда мы искали Черный Котел, – начал Тарен, – вы взяли в уплату волшебную пряжку Адаона – вещь, которой я дорожил больше всего на свете. С тех пор я не нашел ничего, чем бы дорожил больше.
– Но, мой цыпленок, – расплылась в улыбке Ордду, – та сделка была очень давно! Мы тогда рассчитались сполна. Говоришь, что ничего с собой не принес? Тогда считай себя счастливцем, что превратишься в ежа, – все остальное тебе не по карману.
– В прошлый раз, – хрипло прошептала Оргох на ухо Ордду, – ты хотела взять один из летних дней этого молодого ягненка. Это, я думаю, будет лакомый кусочек!
– Ты всегда думаешь только о своем удовольствии, Оргох, – отмахнулась от нее Ордду. – В конце концов ты должна бы подумать и о том, что нам всем понравится.
– С ним здесь была золотоволосая девушка, – вставила Орвен, – миленькое маленькое создание. У него безусловно сохранились при себе приятные воспоминания о ней. Разве мы не можем забрать их? – Она сладко зажмурилась. – Как приятно будет расстилать их на полу и долгими зимними вечерами глядеть на них, любоваться и вздыхать. У него их, правда, не останется, но, думаю, это будет превосходная сделка.
Тарен затаил дыхание.
– Даже вы не будете так безжалостны! – в отчаянии воскликнул он.
– Почему же? – широко улыбнулась Ордду. – То, что ты называешь жалостью, дорогой гусенок, не в наших правилах. А впрочем, – она обернулась к Орвен, – эта плата нам не подходит. У нас уже достаточно всяких воспоминаний.
– Тогда… – Тарен крепко сжал кулаки, весь напрягся. – Тогда… Мало чем на свете я дорожу больше, чем моим именем. – Он почувствовал, как холодный пот выступил у него на лбу. – Я предлагаю вам свое имя! Что вы на это скажете?
И хоть там, дома, в Каер Даллбен, он все обдумал и готов был на многое, но теперь ему вдруг захотелось все бросить и бежать, бежать без оглядки…