.
Не-самураи привлекались к участию в реставрации только в рамках тщательно контролируемых военных мобилизаций. Более того, если ожесточенные столкновения все же вспыхивали, то это обычно происходило после тех изменений, которым не-самураи пытались оказать сопротивление; кроме того, в них участвовали весьма небольшие разочарованные группы политической элиты Токугава. С самого начала военные силы, верные императору, обладали техническим преимуществом, и после 1868 г. они постепенно становились все сильнее>[315].
Реставрация Мэйдзи – как централизующая и националистическая политическая революция без преград со стороны землевладельческого высшего класса и без низовых восстаний на классовой основе – оказалась возможной как ответ на империалистическое давление на Японию именно потому, что режим Токугава уже стал достаточно бюрократизированным, несмотря на свою несовершенную централизацию. Поскольку внешние угрозы сделали централизацию государства необходимой для сохранения суверенитета Японии, некоторые части правящей элиты Токугава смогли быстро осуществить трансформацию изнутри и сверху. К тому же они смогли сделать это, не разрушив существующие административные учреждения и контроль над низшими слоями, – именно то, чего более тесно переплетенные между собой монархическое чиновничество и политически могущественные землевладельческие классы во Франции Бурбонов и Китае при маньчжурских правителях сделать не смогли.
И наконец, что может нам поведать сравнение Японии с царской Россией? И в Японии, и в России с 1860-х гг. самодержавные политические власти смогли, в отличие от Франции Бурбонов и позднего имперского Китая, справиться с вызванными извне кризисами и осуществить модернизационные реформы сверху. Однако примечательно то, что экономические перемены, произошедшие после реставрации, форсированные или простимулированные режимом Мэйдзи, были значительно более успешным ответом на крайние трудности международного положения Японии, чем царские послекрымские реформы и программы направляемой государством индустриализации в качестве ответа на трудности положения России. Всесторонний анализ причин быстрого развития Японии после 1880 г. выходит за пределы обсуждаемого здесь предмета; тем не менее интересно отметить, что Япония пользовалась преимуществами, соответствующими тем недостаткам, которые были прежде обозначены для России.
Прежде всего, осуществляющая раннюю индустриализацию Япония не была скована отставанием сельскохозяйственного сектора. Организованный в очень большой степени так же, как и во времена Токугава, сельскохозяйственный сектор Японии смог (тогда как российский – не смог) очень заметно увеличить производительность между 1870 и 1920 гг. Чтобы это полностью объяснить, нам пришлось бы отвлечься на различные производственные возможности и требования рисоводства по сравнению с зерноводством. Факт состоит в том, что развитие японского сельского хозяйства во времена и Токугава, и Мэйдзи происходило без «модернизационных» усилий, за счет более трудоинтенсивного применения и распространения традиционных технологий. Темпы роста населения в Японии при Токугава не достигали темпов увеличения урожайности, как это было в позднем имперском Китае, и в течение какого-то времени после 1870 г. оставалось пространство для большего роста прежнего типа