, хотя доля крестьянских домохозяйств, официально владеющих земельными наделами на правах наследования, а не общинного владения, возросла от менее чем одной четверти до более половины. Необходимо также принять во внимание, что «после обособления одного права собственности старая поземельная связь по-прежнему сохранялась во многих отношениях, так что даже физическая консолидация не смогла во многих случаях разорвать последнюю связь общинной собственности». Таким образом, нельзя не согласиться с Робинсоном в том, что «по-прежнему сохранялись многие из старых коллективных интересов и старого инструментария коллективного действия»
>[416]. Даже там, где новые меры наиболее успешно содействовали постоянной миграции бедных или отделению богатых крестьян, они могли просто усилить радикальную солидарность и контроль над деревенскими сходами остававшихся крестьян-середняков. Более того, столыпинские реформы «мало повлияли на центральные губернии, где проблемы крестьянства были наиболее остры»
>[417].
Поэтому неудивительно, что аграрная революция 1917 г. весьма напоминала 1905 г. по своим формам и ритму>[418]. Вслед за Февральской революцией против царизма в городах весной началось крестьянское движение против местных поместий, с покушениями на собственность помещиков и отказом от выплаты арендной платы или выполнения трудовых повинностей. Затем конфликт постепенно набрал обороты, углубился, и перешел в прямые, насильственные нападения на усадьбы и захват поместных земель с целью их перераспределения между крестьянами. Апогей был достигнут к осени 1917 г. и был официально одобрен после того, как большевики пришли к власти в главных городах страны в октябре. Как и в 1905 г., действия крестьян были наиболее насильственными и радикальными в «ряде губерний к югу и юго-востоку от Москвы, которые составляли Центральный сельскохозяйственный регион и Среднее Поволжье»>[419], где преобладали помещики-рантье и передельные общины. Разумеется, и в других регионах помещики рано или поздно изгонялись – либо менее насильственными прямыми действиями крестьян и сельскохозяйственных рабочих, либо мерами революционной администрации, либо и тем и другим. Но именно в центральных провинциях крестьянское движение задавало темп и общий тон аграрной революции.
Реальное важное различие между 1917 и 1905 гг. заключалось в том, что происходило с армией. Тогда как в 1906 г. по сути нетронутая имперская армия могла быть использована для сокрушения сельских бунтов, летом и осенью 1917 г. раздутая армия, мобилизованная для общеевропейской войны, разложилась. Решающее поражение июньского наступления на Австрию окончательно внушило пораженческие настроения войскам на передовой