Тем не менее, в силу своих и достижений, и ограничений, быстрая индустриализация в России на рубеже XX в. создала условия для двух революций – одной, в итоге неудавшейся, в 1905 г., и другой, успешной, в 1917 г. Отчасти индустриализация сделала это, создав новые классы и усугубив социальную напряженность. Хорошее краткое описание общей картины дает Артур Мендел:
Помимо опасного сосредоточения пролетариата, работников интеллигентного труда и бунтарского студенчества в политических центрах, индустриализация привела в ярость эти новые силы, а также традиционные сельские классы. Она радикально вытесняла дворянство с его обостренным статусным сознанием и подавляла крестьянство форсированным экспортом, монопольными ценами и регрессивным налогообложением, которыми в конечном счете оплачивалась модернизация. Более того, во всех сегментах общества она способствовала болезненному краху старых ролей, ценностей, мотиваций и ожиданий… Она не оставляла денег на улучшение плачевных жизненных условий в городах, куда уже бедствующее и дезориентированное крестьянство стекалось в надежде на что-то лучшее, которая очень быстро терпела крах>[270].
Особенно важным изменением внутри страны в последние десятилетия Старого порядка, как это продемонстрировали последующие события, было быстрое формирование промышленного пролетариата>[271]. Малочисленный в масштабе всего населения России, этот класс, тем не менее, был чрезвычайно сконцентрирован и на крупных промышленных предприятиях, и в важных промышленных центрах, включая, к несчастью, столицы Европейской части России – Санкт-Петербург и Москву. Эти новые пролетарии были резко, совсем недавно и часто не полностью отделены от крестьянских деревень. В самом начале, возможно, новизна их погружения в городскую индустриальную среду делала протест затруднительным для недавно пополнивших их ряды, хотя, возможно, бывшие крестьяне также приносили с собой на фабрики свои деревенские традиции коллективной солидарности и сопротивления. В любом случае, вскоре когорты промышленных рабочих приобрели опыт и ощущение собственной идентичности в промышленном мире. К тому же условия, с которыми они сталкивались (экономические лишения, нехватка социальных служб и почти постоянные запреты царизма на легальные профсоюзы), конечно, создавали достаточные причины для того, чтобы промышленные рабочие стали, как это и случилось после 1890 г., все более склонны к забастовкам и восприимчивы к антисамодержавным и антикапиталистическим идеям радикальных политических партий. Быстрая индустриализация тем самым создала внушительную народную силу, способную противостоять и имперскому государству, и капиталистическим капитанам промышленности, чью деятельность государство так горячо поддерживало.