— Хорошо, дайте мне подумать… это было… эм… — я рассматривала свои пальцы, пытаясь разобраться в своих воспоминаниях, найти то, что я хотела, но этого там не было. — Я не помню.
— Месяц назад? Два месяца назад? Год? Пять лет? — спросила она.
— Я не… я не уверена, — сказала я, чувствуя себя такой же разбитой, как я и звучала.
— Позволь мне спросить тогда… какое твое самое раннее воспоминание?
Я действительно сейчас посмотрела на нее.
— А? Зачем вы хотите знать что-то такое неважное, как это?
Она улыбнулась, и я вдруг почувствовала, как купаюсь в тепле, в золотом сияние заботы.
— Неужели мои вопросы беспокоят тебя, дитя?
— Нет, не беспокоят, я просто не вижу, какое это имеет отношение к чему-либо. Мне действительно нужно идти. Мой сын…
— …будет в порядке еще несколько минут.
Она ждала, я оглядела комнату. Остальные трое драконов сидели, смотрели на меня, молча, видимо, довольные тем, что Каава проводит это странный допрос. Я мысленно вздохнула.
— Давайте посмотрим… самое раннее воспоминание. Я предполагаю, что вы имеете в виду, когда я была ребенком.
— Да. Что первое ты помнишь? Голос твоей матери, возможно? Любимую игрушку? Что-то, что напугало тебя? — Предположим, это не больно, ублажить ее, я снова окунулась в черную массу, которая была моей памятью. Ничего.
— Я боюсь, что у меня херовая память. Я ничего не могу вспомнить о том, когда была ребенком.
Она снова кивнула, как будто ожидала этого.
— Твоему сыну только девять, как ты сказала. Ты должна помнить день, когда ты родила его.
— Конечно, я помню… — я замолчала, когда, к моему ужасу, поняла, что я не помню. Я могла увидеть его лицо в моем воображении, но это было его теперешнее лицо, не лицо младенца. Паника накрыла меня. — Вот вам крест! Я не помню этого!
— Вот вам крест? — спросила Май.
Я уставилась на нее в замешательстве, по моей коже бегали мурашки от осознания того, что что-то было серьезно неправильно со мной.
— Что?
— Ты сказала: «Вот вам крест». Это архаичный термин, не так ли?
— Откуда я знаю? — когда я это говорила, мой голос повысился. — У меня психический срыв, а ты волнуешься о какой-то глупой фразой? Разве ты не понимаешь? — Я вскочила на ноги, захватив воротник рубашки Май и тряся ее. — Я не помню первое слово Брома. Я не помню, когда он впервые пошел, или даже как он выглядел, когда был маленьким. Я не помню ничего из этого!
— Ты помнишь, как выходила замуж за своего мужа? — спросила Каава, пока Май мягко отрывала мои руки от своей рубашки.
Мурашки поползли по моим рукам. Я искала, я рылась, я мысленно хватала свою память обеими руками и трясла ее, как будто моя память меня ограбила, но ничего не вышло.