Я видела воспоминания о земле, как это было до того, как дом и сад были построены.
— И вот здесь лилии Мадонны и гвоздики, анютины глазки и отрава леопарда. Кэмпион вон там, у стены, и нарциссы, и фиалки там, у пруда. На той стороне у нас будут клумбы желтофиолей и лаванды, майорана и роз, огромные длинные клумбы из роз любого оттенка. И у нас будет фруктовый сад, Балтик, где будут расти яблони, груши, сливы и черешня, долгие летние дни мы будем сидеть под этими деревьями и я буду любить тебя, пока ты не заснешь у меня на руках. Мы будем счастливы здесь. По крайней мере…
Тень упала на ее лицо. Она посмотрела вдаль в течение нескольких секунд.
— Cherie, не делай этого с собой.
— Я ничего не могу поделать. Что если это правда, Балтик? Что если я его пара?
— Константин хочет тебя, как все мужчины хотят тебя, — сказал Балтик, взяв ее за руки. — Но ты не хотела быть его парой.
— Откуда ты знаешь? — Она выглядела обеспокоенной и я поняла, что ее беспокойство это чувство вины, которое она чувствовала из-за того, что другому человеку сделала больно.
— Я просто знаю. Если ты умрешь, я перестану жить. Это говорит мне, что ты моя настоящая пара, а никто другой.
— Но ты не знаешь…
— Я знаю, — сказал он, схватив ее руку и целуя ее пальцы.
Она заколебалась, а Балтик просто улыбнулся и смахнул прядь волос с ее лица, прежде чем потянуть ее мимо меня, туда, где теперь стоял дом.
— Хватит этих мрачных мыслей. У меня есть то, что порадует тебя. Я спроектировал дом. Если ты его одобришь, то он будет построен к Михайлову дню>13.
— Я начну с садами сейчас же, — ответила она, снова ему улыбаясь. Мое горло болело за радость на ее лице, любовь так ярко сияла в ее глазах. — И там я буду клясться в моей преданности к тебе, в окружении благоухающих цветов.
Он проворчал что-то ей на ухо, я не расслышала что, и она побежала впереди него, смеясь, ее длинные волосы развевались на ветру, когда он погнался за ней, убегая из моего поля зрения.
Я еще мгновение просидела за деревом, мои пальцы сжимались до боли на коре, я была так погружена в скорбь, что, казалось, слилась с землей.
Какой-то шум заставил меня взглянуть вверх, и я заметила третью фигуру, шагнувшую от дерева, на которое он опирался. Он вдруг упал на колени, склонив голову, его плечи тряслись, как если бы его поглотило разрушительное страдания, горе, которое разрушало его тело так сильно, что волны страдания от него душили меня своим отчаянием и безысходностью. Я шагнула вперед, ведомая утешить расстроенное живое существо, даже зная, что не могу этого сделать, поскольку этот силуэт был вне моей досягаемости.