— Царисса Варфоломея… — донесся хрип, — и ее семья… погибла.
У меня похолодела спина.
— А царевна?!
— Варфоломею выманили из башни. Отряд разгромлен, башня в руках отступников. Всех убили.
— Всех?!
Холодный пот покрыл лоб. Зарина. Зариночка. Зорька.
— Мы были в деревне. Несколько человек. Узнав, что возвращаться некуда, примкнули к Евпраксии. Долго оборонялись. Но сборный отряд не выстоял против орды рыкцарей с гнуками…
— Гррр! — грозно раздалось в мою сторону.
В мозгу било: Зарина!
Мертва? Не хотел верить. Отказывался верить. Войник не видел. Он так думает. Ему так сказали.
Но в мозгу по-прежнему стучало кузнечным молотом: Зарина мертва. Мое взошедшее ненадолго солнышко. Чудесный солнечный зайчик. Маленькая принцесса. Добрая, верная, почти родная.
— Что случилось? — спросила Тома, пристраиваясь рядом и находя губами ухо. — На тебе лица нет.
— На мне уже четыре месяца морда.
Я быстро пересказал услышанное.
— Тебе нравилась Зарина? — догадалась Тома.
Я молча перебирал тремя конечностями, прижимая к груди здоровый кус мяса. С него капало кровью. Словно из моего сердца.
Тома не успокаивалась:
— Если ты знаешь, каково жить без любимого… почему мешаешь мне?
— Не путай божий дар с яичницей. И не надо об этом сейчас.
Я отстранился. Не хотел разговаривать. Никого не хотел видеть. Вообще ничего не хотел.
Только по возвращении в пещеру ёкнувший желудок обиженно напомнил о себе. Стая ужинала мясом. Мои ягодки-кузнечики давно переварились и усвоились, если не сказать больше. Томины вышли еще на поле брани. Поэтому мы с Томой снова постились.
Чем дальше, тем хуже. Есть хотелось страшно. Подножная травка со склона не спасала. Вода больше не желала заменять еду. Человолки наслаждались мясом, мы с Томой мучились. С наступлением темноты спать легли как прежде — со мной в середине, других конфигураций я больше не допускал.
Закрыв глаза, я стал уговаривать себя заснуть, выбросить из головы страшные мысли, успокоиться. Куда там. Зарина. Мое неуемное Солнышко. Как и небесное светило обжигавшая своей близостью. Иногда обжигавшая холодом. Но всегда — обжигавшая. Теперь ее нет. Как в это поверить? Разве солнце может исчезнуть?
Долго я ворочался, плыл, скрипел зубами, мешал соседям и накручивал себя. Очень долго. В конце концов мы все же уснули.
Нет, это я уснул. Ненадолго. Настороженный организм среагировал на неслышное вставание Томы. Сквозь полусон глаза приоткрылись, я проследил. Обычное дело, пошла к выходу. Но это мы уже проходили.
Мое лицо обернулось в другую сторону. Смотрик на месте. Пока. Я лег на спину, рука достала до разметавшейся гривы соседа, пальцы накрутили волосы на ладонь. Пусть попробует встать незаметно.