— Еще говорящие есть? — осведомился дрыкан.
Или Дрыкан. Нужно узнать, прозвище это или титул. Может, профессия?
Господи, он спрашивал МЕНЯ! Как же я отвык.
— Там. — Мой палец указал на яму для женщин. — Тома. Мы люди.
— Самка? — Дрыкан поморщился.
— Женщина! — возразил я. И поправился: — Девушка.
Обладатель металлического раритета будто не расслышал и кликнул охрану:
— Этого со мной.
Под каменные своды вошли еще трое — двое с луками, третий с каменным топором наготове. Дрыкан медленно зашагал наружу. Тот, что с топором, перехватил свисавший конец моего ошейника, спина ощутила подгоняющий толчек, а двое с луками двинулись чуть поодаль, держа на прицеле.
Я пошел на ногах. Какое странное ощущение. Почти забылось, как это делается, за несколько месяцев всего несколько шагов по каменному уступу. Осанка вопросительного знака и походка, грациозностью сравнимая лишь с шагающим экскаватором, выдавали окружающим, как долго пришлось существовать в чуждых условиях. Мышцы учились заново.
Через некоторое время я осмелел:
— Дрыкан — титул, звание или должность?
Монетоносец не повернулся, ответил топоровладелец:
— Имя.
— Не разговаривать, — кратко бросил Дрыкан.
Я не стал искушать судьбу, только что повернувшуюся ко мне не знаю чем, но хотя бы не тылом, как в предыдущие дни. Даже месяцы.
Мы шли вдоль садов к забору. Кажется, предстоит узнать, что там, за воротами. Кто живет и почему отгораживается.
Или…
Нехороший холодок пробежал меж лопаток.
Или ЕГО отгораживают?
Большая часть дров, что мы вчера притащили, осталась на месте, но пары вязанок не хватало. С высоты своего роста я видел больше, чем обычно, и намного дальше, поэтому издали заметил кострище, откуда несло дымом и пеплом. Когда поравнялись, завтрак попытался вылезти обратно: в центре свежего кострища просматривались кости и человеческий череп.
Дрыкан шел степенно и беззаботно, то ускоряясь, то задумчиво отставая. Вместе с ним удалялся или приближался ко мне висевший на боку обсидиановый нож. Насколько я знал из литературы, этот неказистый инструмент режет лучше высококачественной стали.
Левый конвоир заметил мой взгляд.
— Осторожнее с ним. — Махом подбородка он указал на меня обернувшемуся Дрыкану. — Слишком близко от ножа. Еще выхватит.
— Ровзы не имеют рук. У них только ноги.
Конвоир пожевал губами, брови приподнялись.
— Как же они едят? Как яблоки собирают? Я вчера видел…
— Не всегда верь глазам, — повторил Дрыкан напутствие Карпа. — Смотри сердцем.
— Но яблоки…
— Святой Фрист, ну подумай головой. Если у тебя отрубить руки, то, чтоб не умереть с голода, станешь есть ногами. Но они от этого не превратятся в руки.