Фрист довольно расправил плечи.
— Допустим, вы сбросили одежду, чтоб вас не убили. Встали на четвереньки, чтоб не убили. Жили со зверями как звери, ежесекундно боялись за жизнь и не ушли — почему?
— Мы ждали случая! — отчаяние плескалось в глазах Томы, как второго августа десантники в фонтане.
— Долго же вы ждали, — ухмыльнулся Фрист и вдруг осведомился совершенно другим голосом: — Хотите помыться?
— Да! — воскликнули мы на два голоса.
— И в этом как люди. Идите за мной.
Охранители двинулись по пятам. Коридоры вывели нас к банному ходу, откуда утром вели Миледу. Собиравшаяся в капли сырость стекала по стенам. Влажный воздух принял процессию в себя, превратившись в теплый туман. Туман постепенно перешел в пар, поднимавшийся от поверхности выбитого в полу каменного бассейна. Нескольких метров в диаметре, он напоминал озера загорного мира. Только искусственный.
— Прошу, — указал на купальню Фрист.
При этом его ноги остались стоять на месте, посреди большого теплого помещения с единственным выходом, а на выходе мозолили глаза охранители.
Мелкими шажками мы передвинулись к воде, две ступни одновременно попробовали ее на предмет температуры. Интуиция не обманула. Обалденно.
— Чапа, он смотрит. Они все смотрят.
Тома снова закрылась руками. Я обернулся к Фристу:
— Мы так не можем.
— Не можете или не хотите?
— Хотим.
— Вы не могли бы уйти? — попросила Тома.
Фрист пропустил ее слова мимо ушей.
— В стае вам это не мешало. Вы слишком быстро вжились в роль людей.
— Мы и есть люди! — слезно воскликнула Тома.
— Можно попросить вас хотя бы отвернуться? — сказал я, закрывая девушку телом.
— И охранителей убрать? — Фрист довольно хохотнул. — Весельчаки. Не хотите мыться, не настаиваю. Пошли обратно.
— Хотим.
— Мойтесь.
Я кивнул Томе на воду. Все равно одеться не дадут. Хоть чистыми будем.
— Ну их. Забудь. Когда еще теплую ванн…
Всплеск и брызги сделали слова ненужными: меня уже никто не слушал.
Погрузившееся с головой Томино тело распласталось по дну и некоторое время блаженствовало там, а затем, мягко оттолкнувшись, поплыло к дальнему бортику. Чистейшая вода и достаточное освещение не позволяли укрыть от соглядатаев ни единого жеста. И черт с ними. Я погрузился на миг так же, с головой. Волосы намокли, кожа вспомнила далекий недостижимый дом. На кончиках пальцев появились забытые морщинки.
— Почему вода теплая? — спросил я Фриста, который наблюдал за нашим омовением с нескрываемым удовольствием маньяка. — Подземные воды?
— Разве подземные бывают теплыми? — Его брови поднялись.
— Даже кипяток.
— Где? Своими глазами видели или кто-то рассказывал?