Девушка, почувствовав тянущую боль, провела рукой по животу и ощутила мягкость фланелевой ткани. Пижама? Она отродясь их не носила. Светло-коралловый брючный костюм для сна, теплые пушистые носки на ногах. В ее гардеробе никогда ничего подобного не было.
Преодолев головокружение, Настя села на постели, успев проговорить ответ на навязчивую мысль, почему в школьные годы терпела издевательства одноклассников и не предпринимала никакой попытки постоять за себя. Оглянулась. В этой комнате чувствовалась женская рука. Все на своих местах, нигде ни пылинки. Это приемник-распределитель преисподней? Для рая явно не подходит. У Ангелов так не болит голова и не саднит горло.
— Холодно, — непроизвольно прошептала она, фиксируя отрывок воспоминания: ее обнаженные колени на ледяном бетонном полу и затекшие руки.
Сдвинула рукав пижамы и недоуменно моргнула. Запястья обвивали повязки из эластичного бинта, при попытке пошевелить кистью возникла глухая боль, словно от пореза. Но было что-то еще. На сгибе обоих локтей и чуть выше края повязки. Настя осторожно погладила небольшие припухшие ранки с корочкой засохшей крови. Капельница? С какого перепуга? Нет, вполне логично, что она заболела после…
— Какой-то лодочный ангар. Холодно. Я не буду говорить, прием фантомной боли, и никто ничего не услышит. Сперва это сложно, а потом проще пареной репы… — прикусила язык, не понимая, почему опять проговаривает это вслух, преодолевая режущий блок воспаленного горла. Слова как будто опережали мысли. — Я красивая, и буду встречать тебя с улыбкой… Угу, верь мне, урод. Я тебе глотку вырву, если попробуешь меня трахнуть. Твою мать, что ж ты так боишься своего Лидера…
Что-то ускользало из памяти. Силы возвращались, и атака обрывочных мыслей сходила на нет вместе с головной болью. Боль теперь пульсировала в ее скуле. Глухая и выматывающая. Эта была знакома. Так болит после ударов кулаком в лицо. Попытка вспомнить — абсолютное безумие. Мужской кулак с перстнем в виде оскалившейся морды волка, но вместе с этим — практически эйфория, радость и…
Настя свесила ноги с кровати. На прикроватной тумбочке стоял графин с водой… и еще блюдце с таблетками. Неопознанные драже и капсулы без каких-либо опознавательных знаков. Жажда была сильной, и она потянулась к стакану, наполнив его водой. Руки дрожали, часть жидкости пролилась на стол, но Настя не обратила на это внимания. Жадно выпила до дна, наполнив снова. Головная боль могла быть следствием обезвоживания.
Вода была теплой, словно специально подогретой, вроде без постороннего привкуса, но кто знает, где она вообще находится и что туда подмешали. Хотели бы убить — не заморачивались бы с отравой. От двух стаканов в голове прояснилось, но вместе с тем дико захотелось в туалет. Мысль о том, что ей придется встать и попытаться найти санузел, вызвала глухой стон бессилия. Пальцы ног в теплом объятии нежной шерсти коснулись пола. Он тоже был теплым. Подогрев.