Помимо того, на то, что мы чувствуем и как сильно это чувствуем, значительное влияние могут оказывать родственные связи или просто расстояние. Я привык проводить эксперименты, когда находился в Тусоне, где большинство сотрудников отделения политических наук были левыми и считали, что мы должны помогать бедным. Я обычно дразнил их, замечая, что Тусон находится всего лишь в ста милях от мексиканской границы и что эта граница – одно из мест в мире, где средний доход менялся наиболее резко. Мне хотелось подчеркнуть, что если они намерены помогать бедным, то бедные в Ногалесе были беднее и ближе, чем бедные в гетто Нью-Йорка. Я привел следующий пример, чем уязвил их: бедная женщина из Ногалеса, которой нечем кормить своих детей, привлекла больше моих симпатий, чем бедолага в Нью-Йорке, у которой не было цветного телевизора.
Было очевидно, что этот вопрос обеспокоил их. Обычно в таких ситуациях они старались быстро сменить тему, не пытаясь логически обосновать тот факт, что они одобряют правительственную программу, давая деньги бедной женщине без цветного телевизора вместо оказания помощи бедной мексиканке на пропитание ее детей. Им бы хотелось помочь сразу обеим, но, если бы надо было сэкономить, они бы решили вопрос в пользу чернокожей гражданки США в Нью-Йорке.
Есть, конечно, много людей в мире, кто гораздо беднее мексиканцев. Мексика на самом деле, вероятно, находится где-то посередине между нищим Конго и обеспеченной Швейцарией. Таким образом, если бы мы пытались просто облегчить бедность, мы не послали бы никаких денег не только в нью-йоркское гетто, но, видимо, и в Мексику. Это предполагает, конечно, некоторые ограничения в плане того, сколь много мы можем дать. Мои друзья, придерживавшиеся левых взглядов, должны были бы выступать за мировое выравнивание доходов, но они этого не делали>[14]. Для них оказалось предпочтительнее, чтобы чернокожие в Нью-Йорке получали более высокие доходы, чем чернокожие в Конго, хотя у них для этого не было никаких оснований.
Ролз в своей знаменитой книге «Справедливость как честность» (Rawls 2001) по большей части избегает рассмотрения этой проблемы. За его известной завесой неведения вы знаете, гражданином какой страны вы являетесь. Самые беднейшие районы мира рассматриваются только в части одного параграфа, где он говорит, что если бы причиной нищеты некоей бедной страны была нехватка природных ресурсов, то, возможно, мы бы помогли ей. Надо сказать, что это было необходимо для огромной популярности его книги. Если бы он предложил фактический эгалитаризм во всем мире, который бы означал, что его коллеги по факультету Гарвардского университета лишатся примерно 80 % своих доходов, то он получил бы шквал неблагоприятных отзывов и критики.