Я поблагодарил Асакуру.
— Как я и думал, Мияги-сан в моём вкусе, — рассмеялся он. — Будьте счастливы.
Мы остались одни. Я всё ещё не мог прийти в себя от удивления, и, взяв меня за руку, Мияги объяснила:
— Странно, правда? Как я оказалась здесь, рядом с вами? Почему люди меня видят? Всё довольно просто, Я сделала то же, что и вы.
— То же, что и я?
Через несколько секунд я всё понял:
— Сколько ты... продала?
— Столько же, сколько вы. Я продала всё. У меня осталось только три дня.
Я опешил.
— Как только вы продали свою жизнь, заменяющий наблюдатель связался со мной. Он рассказал мне, что вы оплатили мой долг, сократив свой срок жизни до предела. К тому моменту, когда он договорил, я уже знала, как поступлю, и он тут же уладил все формальности.
Такой исход должен был меня огорчить. Мне следовало пожалеть о том, что человек, ради которого я пожертвовал всем, не оценил мой порыв и отказался от собственной жизни. Но я был счастлив. Я подумал о её предательстве и глупости с бесконечной нежностью.
Мияги прижалась ко мне и закрыла глаза.
— Кусуноки-сан, вы потрясающий человек! Тридцатью днями вы умудрились выкупить большую часть моей жизни. И простите, что я отказалась от той жизни, которую вы мне вернули. Я всё-таки глупая.
— Ну нет, — возразил я, — скорее я дурак. Оказалось, что без тебя я не смог бы прожить даже трёх дней. Я совершенно растерялся, не зная, что теперь делать.
Мияги радостно рассмеялась и потёрлась щекой о моё плечо.
— Кажется, благодаря вам моя жизнь тоже чуть-чуть выросла в цене. Вот почему после возврата долга у меня остались деньги, причём так много, что за три дня не потратить.
— Да мы богаты! — воскликнул я с пафосом, обнял Мияги и потряс.
— Да, богаты. — Она крепко обняла меня в ответ.
Слёзы всё ещё текли у меня по лицу, но я не обращал на это внимания, потому что Мияги тоже плакала.
Я умру и ничего после себя не оставлю.
Быть может, кто-то и запомнит дурачка, но, скорее всего, я умру, позабытый всеми.
Мне уже всё равно.
Когда-то я мечтал о том, чтобы остаться в вечности, но теперь мне это не нужно.
Меня никто не запомнит — ну и пусть.
Не страшно, ведь она рядом.
Не страшно, ведь она мне улыбается.
Ради этого можно забыть обо всём остальном.
— Ну, Кусуноки-сан. — Мияги посмотрела на меня с прелестной улыбкой. — Чем займёмся в следующие три дня?
Я должен был прожить несчастные тридцать лет, я мог прожить плодотворные тридцать дней. Уверен, всё это просто ничтожно по сравнению с тремя днями, которые меня ждут, — самыми ценными в моей жизни.