Она проходит к столу и садится на свое привычное место, пододвигаю за ней стул и сажусь напротив. Одновременно мы открываем металлические крышки, и я снова ловлю ее маленькую улыбку, посланную мне в знак благодарности. Она накалывает на вилку небольшой кусочек утки и закрывает глаза. Тщательно пережевывает с видом ценителя прекрасного, а я наблюдаю за ее действиями. Кажется, я не могу заставить себя заняться пищей, все еще ожидающей меня.
– Мы ели утку на твой первый, совместно проведенный, день рождения. Твоя мама ее немного пережарила, но этот медовый вкус ничем не испортишь. – Она сосредоточена на еде. – Вит тогда сидел на пирамиде из подушек, потому что иначе его не было видно из-под стола.
– Мне он всегда казался несносным ребенком. – Утка действительно отлично приготовлена, начинаю ее поглощать, наконец, почувствовав вкус к жизни. – Мы можем поехать на выходные к моим родителям. Если у тебя есть желание.
Последнее я добавляю из вежливости, в любом случае, моя мать уже все решила за нас. Мне необходимо подвести ее к разговору о прошедших днях, взвесить ее отношение ко всему произошедшему.
– Можно я промолчу? Или опять будешь угрожать увольнением? – Ее глаза хитро блестят.
– А ты прям так напугалась. – Пережевываю последний кусочек мяса и открываю бутылку красного вина, разливаю по бокалам. – Из всего должна быть выгода.
– Меня возмутили твои слова об эгоизме, и я решила доказать, что все иначе. К тому же, я треснула тебя этой дверью, нахамила, – второе предложение она говорит тише, я приподнимаю бокал. – За эгоизм?
– Нет, конфетка, за настойчивость. Я воспользовался случаем поймать тебя на слове, ты его выполнила. Это как старый фокус. Каждый раз тебя сжирало чувство вины, я им пользовался, чтобы вывести и вымотать тебя. А потом загладить вину. – Кажется, я слишком откровенен для одного вечера.
– И что ты ожидаешь в итоге? – Она приближает свой бокал и ожидает ответа.
– Взаимности, – отвечаю ей, и звон стекла словно одобряет этот тост.
Мы отпиваем несколько глотков вина и продолжаем, молча поедать содержимое тарелок. Это кажется непривычным. Она не бросает мне вызов, я не делаю выпады вперед. Наше «фехтование» сегодня не входит в планы. Может из-за усталости, или просто, наконец, мы достигли той точки, пика в наших бесконечных баталиях. Понятно, что это ненадолго, но иногда вот эти маленькие промежутки умиротворения радуют.
– Я взяла утреннюю группу, теперь тебе придется справляться самому, – Эллисон говорит немного отрешенно, даже с некой тоской.
– За это не переживай, завтра придет человек, и будет все делать вместо тебя. Я уже посмотрел твоё новое расписание. – Откидываюсь на спинку стула. – Мне оно показалось очень четким, впервые у тебя есть перерыв на обед.