– Я сегодня помахала рукой Терренсу, так и подумала, что он неспроста повернулся к окну.
– Неспроста. – Он переключает на новости, и снова диктор говорит о жертве самоубийства. – Слишком часто это стало происходить в нашем городе, – задумчиво тянет он. – Не хочу тебя обидеть, но это кто так мог довести ребенка, чтобы прыгать. – Он показывает ладонью полет с высоты, при этом издает глухой звук разбивающегося тела об камни. – И все, всмятку.
Сглатываю ком в горле, смотрю на бегущую строку, которая гласит о просьбе, всем, кто знает, в чем дело, или видел происшествие, сообщить в полицейский участок. Диктор переходит к другим новостям, но красные буквы не дают мне покоя. Кажется, я теряю над собой контроль, встаю и, поправляя внезапно начавший сдавливать мою руку браслет.
– Далеко собралась? – раздается за моей спиной, я не заметила, как ушла в гостиную, нервно обуваю свои кроссовки.
– Пойду, прогуляюсь, – пытаюсь унять дрожь в горле, затягиваю резинкой волосы на затылке, это получилось само собой, ведь я помню, что моя мама любит дергать за волосы, таким образом, я избавляюсь от возможности схватить меня.
– Возвращайся быстрей, я не буду включать фильм без тебя, – кричит Чейз, когда я уже стою на пороге.
– Обязательно, – отвечаю ему, ведь мне надо попробовать поговорить с моей мамой. Кто-то должен хотя бы попытаться это сделать.
Нельзя поддерживать связь со злыми и мирскими людьми
Я пыталась не накручивать себя, пока шла к своему дому. На улице было ветрено, лето подходило к концу, а это означало, что у меня появилась еще одна причина появиться дома. Хотя бы для того, чтобы забрать свои теплые вещи. Листья давно потеряли свой зеленый цвет и желто-красной листвой стелились под ногами. Проходя по этой улице, я могу с уверенностью сказать, что помню, какими были маленькими деревья, и насколько они выросли. Природа жила своей жизнью, несмотря на любые погодные условия, кроны с радостью тянулись к солнцу. Молодые деревья не сломить, не выкорчевать, они будут гнуться в разные стороны, уклоняться от порывов шквалистого ветра, но останутся верными принципам.
Мне хотелось быть такой – не сломленной, и упрямо идущей к цели. Период пубертата прошел, теперь я была целостной личностью, столкнувшейся с непониманием и решениями, которые принимались за меня. На неокрепшую детскую психику со всеми этими запретами повлиять несложно. Проходя мимо маленькой кондитерской, я, наконец, решила остановиться, в кармане звенели монеты, и я залипла около витрины с шоколадным маффином. Сглотнув слюни, толкаю двери и прохожу в помещение.