– Я не знал. Наверное, это тяжело?
– Не знаю, я по-другому не жила. Мне кажется, тяжелее, когда тебя близкие разочаровывают и предают.
– Ты это к чему? Из-за того, что Тёма мне не позвонил? У него своя жизнь, у меня своя.
– Я ничего не сказала, а ты оправдываться начал. Значит, чувствуешь свою вину.
– Ты сейчас психолога включила?
– Нет, ты сам заговорил о семье. Поддерживаю разговор.
– Скажи, а Тема ничего тебе не говорил?
– О чем? – боковым зрением я увидел, как Вероника повернулась и посмотрела на меня, но, запомнив ее предупреждение, продолжил следить за движением.
– Ну, почему он напился, – уточнил я.
– Кирилл, все, о чем я разговариваю с пациентом, является врачебной тайной, – сухо напомнила доктор Божич.
– А как он, в целом? В порядке?
– Физически – да, психологически нуждается в помощи. Но я повторюсь, что удерживать его против воли мы не имели права.
– Он был влюблен в тебя, – зачем-то ляпнул я и тут же пожалел о своих словах.
– Мы не обсуждали это вопрос, – нейтрально ответила Ника, бросив на меня внимательный взгляд. Я ощутил его кожей, как прикосновение. – Кирилл, я начинаю подозревать, что ты тоже нуждаешься в психологической помощи.
– Я просто осведомился, потому что волнуюсь за него.
– А мне кажется, что причина не в этом.
– А в чем?
– Ты скажи.
– Ты меня пошлешь.
– Рискни и проверим.
– Если я приглашу тебя куда-нибудь – пойдешь? – немного волнуясь, словно какой-то школьник, поинтересовался я. Повернув голову, быстро посмотрел в непроницаемое лицо девушки.
– Нет, – коротко и категорично отрезала она.
– Я же говорил, – упавшим голосом промолвил я. Ника по непонятной мне причине внезапно развеселилась.
– Но не послала же! – как-то слишком радостно заметила доктор Божич.
– Почему – нет? – серьёзным тоном спросил я. Ответ, конечно, мне известен, но я, как конченый мазохист, хотел услышать его из ее уст.
– Не начинай. Ты сам прекрасно понимаешь, почему, – строго отозвалась девушка.
– Слушай, Вероник, я был не в себе, – сбивчиво начал я и почувствовал, как она напряглась, закрылась. Лучше бы промолчал, идиот, но меня понесло дальше. – Только из госпиталя выписался. Контузия, ранение серьёзное еще и выпил немного.
– Ты сейчас себе оправдания ищешь?
– Нет, хочу извиниться, – искренне сказал я. Пусть не поверит, но попытаться стоило.
– Не похоже, – не поверила.
– Я повел себя, как гондон, Вероник, – продолжил я посыпать голову пеплом и каяться в грехах. – Поверь, это был первый и единственный случай в моей жизни.
– Мне от этого не легче, но я принимаю твои извинения, – ответила она. Теперь не поверил я.