– Может, все-таки лучше доставить его в клинику? – озадачено потерев переносицу, спросил я. Предложенный вариант казался резонным и логичным. – Пусть проведут обследование, выявят причины, – продолжал рассуждать я.
– Кирилл, причины я и так тебе скажу. – По хмурому выражению лица Вероники я понял, что она не восторге от моего предложения. – Стресс, психические травмы, недостаток внимания…
– Что за чушь? Какие у него могут быть психические травмы? – раздраженно бросил я, складывая руки на груди.
– Ты в курсе, что недавно Артема уволили из газеты, где он проработал много лет?
– Нет. Мы встречались около месяца назад, – ответил я, чувствуя, как кровь ударила в лицо, Черт, мне целую вечность не было стыдно. – Он ничего не говорил.
– А ты спрашивал? – осуждающий взгляд Вероники только добавил дров в топку проснувшейся совести. – Уверена, ты гораздо больше знаешь о своих приятелях, любовницах и деловых партнёрах, чем о жизни и проблемах собственного брата.
– Слушай, не надо со мной разговаривать в таком тоне, – неожиданно разозлился я, вспомнив, как обстояли дела в действительности. – Артем сам не горел желанием общаться. Я всегда звонил первым и заботился о нем. Именно я вытащил его, когда он подсел на наркоту, оплатил лечение и вернул в университет. Черт, я каждый месяц переводил ему деньги, потому что знал, какие гроши он получает в редакции. Я отказался от своей доли в родительской квартире, но до сих пор оплачиваю коммунальные услуги. А что получил в благодарность? Этот засранец втихаря продал квартиру, ввязался в сомнительную историю, нажрался до отравления, а теперь, бл*дь, он в ступоре. Удобная позиция. Можно я тоже убегу от всех проблем, притворившись невменяемым? Вдруг прокатит? Еще и пожалеют?
– Кирилл, я говорила и повторюсь: Артем не симулирует. Я думаю, причина его состояния кроется гораздо глубже, чем в желании избежать ответственности за какие-то свои действия. И ты знаешь, что на самом деле произошло, – проницательный осуждающий взгляд Вероники Божич вызывал стойкое желание отвернуться, но я выдержал натиск. Ненавижу, когда мне пытаются залезть в голову, а Ника сейчас делает именно это. Я понимаю, куда она ведет, говоря о зарытых глубоко причинах. Если позволю продолжить, то Вероника затронет тему тяжелого детства и запоёт ту же песню, что и Стас: «ты не должен был оставлять брата после гибели родителей». Черт, Артем был совершеннолетний. Не младенец. Почему никто не видит очевидных вещей?
– Понятия не имею, – тряхнул головой. Убрал руки в карманы, плюхнувшись на диван рядом с братом. – Что прикажешь делать? Сидеть тут и ждать пока он отморозится? – вопросительно посмотрел во вспыхнувшие негодованием глаза.