Страшно ей или нет, но следующей ночью придется спать с открытым балконом, или она утонет в луже собственного пота. В какой-то момент Эмили просто-напросто сбросила одеяло. Ложилась она в пижаме, но почти сразу же избавилась от брюк и осталась в одной футболке. Может, ее мать и была самой сознательной личностью на планете — активистка, ярая защитница природы, ревностная поборница прав обездоленных, — но даже она включала кондиционер, когда становилось слишком жарко.
Эмили отправилась в старомодную ванную комнату и приняла ванну, поскольку душа там не оказалось. Но перед этим она на мгновение пришла в замешательство при виде двух отдельных кранов для горячей и холодной воды вместо одного для той и другой сразу, как в нормальных ваннах.
После этого она натянула шорты с майкой и спустилась вниз.
Первое же, что бросилось ей в глаза, была записка, приколотая с обратной стороны к сетчатой двери.
ЭМИЛИ, ЭТО ДЕДУШКА ВЭНС. Я ЗАБЫЛ ТЕБЕ СКАЗАТЬ, ЧТО КАЖДОЕ УТРО ЗАВТРАКАЮ В ГОРОДЕ. НЕ ХОТЕЛ ТЕБЯ БУДИТЬ. Я ПРИНЕСУ ТЕБЕ ЧТО-НИБУДЬ НА ЗАВТРАК, НО НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ В ХОЛОДИЛЬНИКЕ ЕСТЬ ЕДА ДЛЯ ПОДРОСТКОВ.
Записка была написана крупными печатными буквами. Строчки съезжали с линеек вниз, как будто он писал в темноте.
Эмили глубоко вздохнула, пытаясь примириться еще с одним крушением надежд. Это ее первый день здесь, а он не захотел провести его с ней.
Пока Эмили в задумчивости стояла перед дверью, во дворе захрустели листья. Вздрогнув от неожиданности, она вскинула глаза и увидела, что на крыльцо поднимается женщина лет тридцати со светло-каштановыми волосами, подстриженными под стильный короткий боб. Эмили тоже носила боб, но ее голова никогда так не выглядела. Она уже бог знает сколько времени пыталась отрастить волосы, но из них до сих пор можно было соорудить лишь короткий хвостик, да и то они постоянно выбивались из него и лезли ей в лицо.
Женщина заметила Эмили, лишь когда поднялась на верхнюю ступеньку. Ее лицо мгновенно озарила улыбка.
— Привет! — произнесла она, остановившись перед дверью. — Ты, должно быть, внучка Вэнса.
А еще у нее были очень красивые темно-карие глаза.
— Да, я Эмили Бенедикт.
— А я Джулия Винтерсон. Живу вон в том доме. — Гостья кивнула на бело-желтый дом по соседству.
Тогда-то Эмили и заметила в волосах Джулии розовую прядь, заправленную за ухо. Увидеть такое у этой женщины со свежим лицом, в припорошенных мукой джинсах и блузе в крестьянском стиле было неожиданно.
— Я принесла тебе яблочный торт. — Гостья открыла белую коробку, которую держала в руках, и продемонстрировала Эмили нечто похожее на стопку очень больших коричневых оладий с какой-то прослойкой между ними. — В качестве… — она явно боролась с собой, потом все-таки произнесла: — приветствия. У Маллаби есть свои недостатки, о которых твоя мама наверняка тебе рассказывала, но зато еда здесь отменная. Голодать ты точно не будешь. Хоть что-то.