— Он скоро уйдет, — сказал Вин, по-прежнему глядя в темнеющее небо. — Он не допустит, чтобы все видели, как его волнует то, что мы вместе.
— Вы с отцом не очень ладите, да?
— У нас с ним много общего. Просто на некоторые вещи мы смотрим по-разному. К примеру, он очень озабочен тем, чтобы все делалось так, как делалось всегда. А я с этим не согласен.
Колесо замерло, и они повисли в воздухе почти в самой верхней его точке.
— Я всю неделю очень много о тебе думала, — призналась Эмили, и ее слова прозвучали куда более мечтательно, чем она хотела.
Вин оторвался от созерцания неба и посмотрел ей в глаза. На лице у него заиграла озорная улыбка.
— Правда?
— Я не в том смысле, — засмеялась она, но тут налетевший ветер заколыхал их сиденье, и Эмили стало не до смеха. Она обеими руками вцепилась в страховочную перекладину. Вин, разумеется, вел себя так, будто болтаться в воздухе на такой высоте было ничуть не страшно. — Просто мне никак не дает покоя одна мысль.
— И что же это за мысль?
— Ты, случайно, не оборотень? Нет?
— Прошу прощения?
Эмили медленно отпустила перекладину и распрямилась.
— Мне в голову приходят всего две причины, по которым ты не показываешься из дома по ночам: или у тебя куриная слепота, или ты оборотень.
— И ты предпочла решить, что я оборотень?
— Ну надо же мне было выбрать какой-то вариант из двух.
Вин помолчал, потом произнес:
— Это традиция. Она уходит корнями в глубь столетий.
— Но почему?
— Хороший вопрос. Наверное, потому, что такое уж у традиций свойство.
— Это еще один вопрос, по которому вы с твоим отцом не сходитесь во мнениях?
Колесо снова пришло в движение.
— Да. Но идти наперекор этой конкретной традиции очень сложно. — Он повернулся к ней. — Из всего того, что я собираюсь тебе рассказать, понять это важнее всего.
Внезапно Эмили охватило возбуждение.
— И о чем ты собираешься мне рассказать?
— О вещах странных и поразительных, — произнес он драматическим тоном, как будто пересказывал какую-то книгу.
— Но почему? Почему ты это делаешь?
— Я же тебе говорил. Нас связывает общее прошлое.
— Формально нас ничего не связывает. Общее прошлое связывает мою мать с твоим дядей.
— История образует замкнутый круг. Мы сейчас находимся на том же месте, где двадцать лет назад находились они. То, что принадлежит им, принадлежит нам, а то, что принадлежит нам, будет принадлежать им.
— Я вижу, ты много об этом думал.
— Так и есть.
Колесо совершило еще один полный оборот, затем снова остановилось. На этот раз они зависли в самой верхней его точке. Сиденье, пугающе скрипя, принялось раскачиваться, и Эмили вновь вцепилась в перекладину.