— Между тем, — заметил Мейсон, — вы утверждали, что обнаружили сумочку сразу по приезде домой; что тут же отнесли сумочку в комнату Дайаны Рэджис; что, найдя в ней кулон, сразу же пошли сообщить об этом вашей матери. Затем вместе с ней вы тотчас возвратились в комнату Дайаны Рэджис, где и застали ее в одном халатике. Из этого следует вывод, что она должна была выехать из «Коралловой лагуны» не после, а раньше вас, для того чтобы добраться домой и успеть…
— Вполне вероятно, я немного напутала со временем, — вновь снисходительно оборвала его миссис Бартслер. — Да, точно, теперь я припоминаю, как сперва отказывалась поверить в это; меня мог ограбить только человек без стыда и совести. Какое-то время я расспрашивала Карла о ней, о ее поведении за ужином. Ничего лестного о ней он сказать не мог.
— Следовательно, вы слегка задержались? — спросил Мейсон.
— Да, именно. Как мне помнится, мы слегка задержались.
— Минут на пятнадцать?
— Мне, право, нелегко ответить определенно, мистер Мейсон.
— Во всяком случае, это отняло не более получаса?
— Вполне возможно.
Мейсон повернулся к Джейсону Бартслеру и сказал:
— Что и требовалось доказать.
— Назовите вашу сумму, Мейсон.
— Прежде всего я хотел бы забрать весь гардероб мисс Рэджис. Вы обязаны выплатить ей жалованье по сегодняшнее число, плюс аванс на две недели вперед. Что касается деталей, мне придется обсудить их с ней, а вам лучше посоветоваться с вашим адвокатом.
— Если ты заплатишь ей хоть цент, — взорвалась миссис Бартслер, возмущенная действиями мужа, — я никогда не прощу тебе этого! Подумать только, какой-то тип расселся тут и осмеливается сомневаться в правдивости Карла.
Бартслер хотел было что-то возразить, но сдержался.
Мейсон сказал:
— Если вы желаете подать в суд и выслушать показания свидетелей, данные под присягой, то ради Бога, я не возражаю.
— Поступай, как тебе заблагорассудится, Джейсон, — промолвила миссис Бартслер. — Наверно, и в самом деле было бы лучше уступить шантажисту, лишь бы избавиться от этой шлюшки. Я окончательно убедилась, что именно это она задумала с той самой минуты, как только пересекла порог нашего дома.
С этими словами миссис Бартслер как ветром сдуло из комнаты. Следом за ней направился и Карл.
— Погоди, Карл. На минутку задержись, пожалуйста, — остановил его Бартслер.
Молодой человек явно колебался. Затем, недоуменно пожав плечами, повернулся и галантно подошел к стойке возле кресла своего отчима.
— Ну и сукин же ты сын, — сказал Бартслер, не повышая голоса. — Этот фокус с бриллиантовым кулоном ты раз уже испробовал три года назад на горничной своей матери. Теперь я понимаю, что в тот раз он у тебя сработал: днем твоя мать прожужжала все уши о пропавшем бриллиантовом кулоне, вечером того же дня ты был с горничной, а наутро кулон оказался на своем месте. В тот раз это заставило меня призадуматься, а сегодня мне приходится выкладывать деньги. Я не собираюсь ставить в известность твою мать, в этом нет необходимости, но заруби у себя на носу: я раскусил тебя — грязный, подлый жулик! А теперь вон отсюда!