— Иди, купи другую, — махнула рукой ее мать. Бирка от радости запрыгала и побежала за второй юбкой. Едва она скрылась с глаз, Лейрал покачал головой.
— Сейчас весь кошель растранжирит, накупит ненужного, а потом будет плакаться, что надеть нечего. Пошла бы с ней.
Его супруга кивнула и кинулась следом, тут же затерявшись в толпе.
Дирк посмотрел на отца, и тот вздохнул:
— Туфли перед началом осени? Лучше бы сапожки купили, а то обе будут ныть, что ноги мерзнут. Обеим напомню про юбки, туфли, бусы и другую кучу барахла, что зимой не греет… — Лейрал ворчал, но не зло. Скорее так, для наставления сына. Ну, и моего заодно.
— Дирк, а можно я посмотрю, что рядом продают. В нашем ряду? — набралась я смелости.
— Нет. Тиль. Не обижайся, но я взял за тебя ответственность и обещал вернуть родителям целой и невредимой. Подожди еще немного.
— Ты не думай, что я переживаю из-за попугая. Просто устала сидеть.
— Такова роль жены, — вклинился Лейрал. — Муж добывает, жена за спиной помогает.
Да я не спорю! Только не хочу замуж! Вздохнула, поджала губы и затихла.
В тени торговой лавки прохладно. Я поежилась и накинула на плечи тонкий плащ. Еще лето, но уже чувствуется, что подступает осень.
Прождав еще полчаса, не выдержала. Птицы продаются на соседней улице, а значит, просидим в лавке до вечера, и под конец ярмарки пойдем на гуляния. Только не за этим я приехала! Снова попросила:
— Дирк, ну хоть одним глазком посмотрю?
— Нет. Тиль! До вечера далеко, обязательно купим самого красивого. Как раз торг идет. Там всего-то пару шагов пройти.
— Но только одним глазком — туда и мигом обратно!
— Тиль, — он повернулся ко мне и посмотрел в глаза. — Обещаю, обязательно купим. Но ты такая красавица! Одну не отпущу
Я насупилась и отвернулась. Тогда он отвязал от пояса кошель и протянул мне.
— Возьми! Чтобы не думала, что я отказываюсь покупать попугая.
— Я не думаю так!
— Вижу же, что на тебе лица нет. Думала, день пройдет веселее? Я тоже думал. Но не могу оставить отца одного. Вирка — не помощница, а мама не справится.
От его растерянного, грустного вида во мне проснулась жалость. Наверно, я со стороны кажусь ужасной эгоисткой, но я не такая. Поэтому коснулась его руки, отводя кошель.
— Дирк, я поехала не из-за попугая! Я… — хотела признаться, рассказать правду, но прежде Дирк сам додумал мои слова, и расцвел такой счастливой улыбкой, что у меня язык не повернулся осадить его.
— Тем более! Держи! — он уверенно вложил в ладонь тяжелый кошель.
«Неужели я сделала его таким счастливым? — размышляла, наблюдая, как он, разговаривая с людьми, улыбается. Ну почему не влюбился в Бьянку?»