— Ну вот, — с удовлетворением произнес главный редактор, бросая взгляд на Мордена, — теперь все в порядке.
В кабинете наступила тишина, нарушаемая только шорохом бумаги. Кэттей аккуратно собрал все свои бумаги, сложил их, сунул в бумажник, а бумажник — в карман.
— А теперь, — Кенни вопросительно взглянул на него, — скажите, что мы можем сделать для вас?
— Мне нужно публичное опровержение, — заявил Кэттей, — и еще я требую возмещения убытков.
— Если мы напечатаем опровержение, — твердо объявил Кенни, — то не будет и речи о возмещении убытков.
Кэттей вспыхнул от возмущения.
— Не смейте так разговаривать со мной! — завопил он. — Какое бы вы ни напечатали опровержение, уж конечно, оно не произведет такую сенсацию, как эта проклятая, порочащая меня статья. Каждая мало-мальски известная газета в этой стране взяла на себя труд перепечатать ее. Мой дом разрывается от телефонных звонков — звонят представители всех журналистских союзов. Мне приходят сотни телеграмм, и уже было несколько достаточно оскорбительных писем. Ривервью кипит. Кто-то даже считает, что при моих деньгах добиться опротестования ничего не стоит. Да-а, вы так попортили мне репутацию, что даже и не знаю, как тут можно помочь.
Кенни задумчиво вертел карандаш в длинных, гибких пальцах. Остро отточенный кончик оставлял крошечные точки на бумаге.
Кэттей отдышался и снова начал:
— Да тот ущерб, который вы нанесли моей репутации, не загладить никакими деньгами! Конечно, я буду настаивать на денежном возмещении — и не потому, что я понес финансовые потери, а именно из-за морального аспекта этой проблемы. Я отнесу полученный от вас чек в Первый национальный банк в Ривервью, но предварительно позабочусь о том, чтобы его сфотографировали и фотографию поместили в «Ривервью дейли пресс».
В лице Кенни ничего не дрогнуло.
— Сейчас вы можете говорить все что угодно, — твердо заявил он, — но до получения нашего чека пока еще очень далеко. А вот опровержение вы можете получить немедленно, за этим дело не станет. Вам удалось удостоверить свою личность. Конечно, была совершена большая ошибка. Но, согласитесь, были обстоятельства, которые сделали это возможным. Мы, кстати, звонили вашей жене. Она и подтвердила, что вы уехали в город, но не смогла или не захотела назвать нам отель, в котором вы собираетесь остановиться.
— Я с вами не спорю, — сказал Кэттей.
— А кстати, — небрежно поинтересовался Кенни, — в каком отеле вы остановились, мистер Кэттей?
Кэттей раздраженно фыркнул.
— Я не собираюсь оставаться здесь и выслушивать подобные оскорбления, — заявил он. — Это не вашего ума дело, где я остановился и чем занимался в городе! Я приехал сюда по делам, которые вас совершенно не касаются, и я не позволю совать свой нос в мою жизнь репортерам дрянной газетенки, которая позволяет себе печатать всякие пасквили. Я уже сказал вам, чего я жду от вас. Во-первых, я требую опровержения. А после этого я жду возмещения морального ущерба.