Он круто повернулся на каблуках и направился к двери.
— Подождите минутку, — попросил Кенни. — Давайте выясним все до конца. Мне бы хотелось, чтобы вы встретились с мистером Бликером, младшим компаньоном фирмы, которая издает «Блейд».
— И с какой целью вы собираетесь устроить эту встречу? — спросил мистер Кэттей.
— Вы могли бы рассказать ему то же самое, что и мне, — объяснил Кенни.
— Нет уж, благодарю покорно, — сухо сказал Кэттей. — Я пришел сюда сегодня со всеми документами, удостоверяющими мою личность, и спросил, с кем я мог бы поговорить. Меня направили к вам. Я, кстати сказать, не привык тратить время впустую. Итак, я ожидаю опровержения. Если оно не появится в течение двух дней, я посоветуюсь с адвокатом и подам на вас в суд. А сейчас мне здесь больше делать нечего. Прощайте.
Дверь хлопнула.
Дик Кенни вопросительно взглянул на Чарльза Мор-дена.
— Вот уж повезло так повезло, — с сарказмом воскликнул он. — И подумать только, мы — единственная в городе газета, которая опубликовала этот материал!
— Везет как утопленникам, — сочувственно поддакнул Морден.
Кенни с шумом поднялся из-за стола.
— Пойдем-ка со мной, юноша, — сказал он. — Нанесем визит Дэну Бликеру.
Дэну Бликеру уже перевалило далеко за сорок. Он был тонкокостным, худощавым и потому выглядел хрупким. Темные блестящие глаза приветливо оглядели хмурые лица двух мужчин, вошедших в его кабинет.
— Похоже, дело серьезное, — предположил он.
— Так оно и есть, — подтвердил Дик Кенни.
— Присаживайтесь. Я сейчас закончу с этим письмом и буду к вашим услугам.
Газетчики уселись. Бликер положил перед собой на стол только что отпечатанное письмо и быстро прочел его, постукивая кончиком ручки по крышке стола, видимо в такт мыслям.
Потом он подписал его, так же, как делал все остальное, — быстрым, порывистым движением. Можно было подумать, что он находится в состоянии непрерывного раздражения из-за невозможности достаточно быстро воплощать свои мысли в жизнь. Когда он говорил, то больше всего напоминал вулкан. Слова лились из него потоком. Губы его при этом почти не разжимались, а речь звучала как пулеметная очередь. И слушал он всегда нетерпеливо, с видом человека, который куда-то опаздывает. Казалось, что он уже заранее ненавидит все то, что ему собираются сказать, и ждет только, когда все замолчат, чтобы все сказать самому и закончить на этом.
Его ручка так и летала по бумаге, под руками шуршали последние письма. Подпись вытянулась волнистой линией, как будто, потратив время на то, чтобы выписать буквы, составляющие первую половину подписи, он внезапно потерял терпение и просто решил закончить подпись обычным росчерком пера.