— Они спросили, где ты потеряла его?
Она кивнула.
— Я сказала, что не помню. Они спросили, не могла ли я оставить его в квартире Мандры, я сказала, что могла. Потом они стали задавать мне разные вопросы, я и рассказала им все, что они хотели знать.
— Ты говорила им правду?
— Я всегда говорю правду, — опустив ресницы, она искоса посмотрела на него, ее губы соблазнительно раскрылись. — Послушай, неужели мы должны говорить об этом сейчас?
— Ты сказала им о портрете?
— Да, конечно.
— Ты им сказала, где он сейчас находится?
— Я сказала, что портрет у Альмы. Что это я дала его ей. Я хотела знать, что она думает о нем. Кроме того, я попросила, чтобы она его немного подработала.
Терри взял с подноса бутылку с виски и поставил ее обратно в буфет.
Она приподняла коленки, подоткнула под них юбку, повернулась в кресле и сказала:
— Эх ты, старый жадный морж!
— Боюсь, Синтия, что тебе еще рано праздновать победу. Расскажи об адвокате.
Она захихикала.
— У него ужасно длинная шея и ужасно смешная лошадиная морда. Он — как подсолнух на параде. Скажи, Филин, а может подсолнух принимать участие в параде?
— Как его зовут? >;1Ь/
— Зовут его Ренмор Хоулэнд. Он специалист по уголовным делам. Близкие друзья называют его просто Ренни. Ах, этот Стабби! Только он мог раздобыть такого чудного адвоката! Теперь мы с Хоулэндом близкие друзья. Он сказал, что я могу называть его просто Ренни.
— Какую роль в этом деле играет Стабби?
— Никакой, он просто помогает мне.
— Что еще сказал тебе Хоулэнд?
— О, он размахивал руками и говорил о хабеас корпус, то и дело вытягивая из воротника свою шею и засовывая ее обратно, он по-отечески похлопал меня по плечу… Сказать по правде, Филин, ему бы следовало быть скаковой лошадью. Он смог бы выигрывать все заезды благодаря одной своей шее, ему не пришлось бы даже покидать линию старта.
— И несмотря на то, что он угрожал тебе хабеас корпус, они все же отпустили тебя? — спросил Терри.
Она кивнула.
— Но к этому времени они уже нашли портрет.
— Где?
— Я не знаю. Думаю, что его передала им Альма. Там был один такой ужасно приятный юноша, который видел, как я спускалась по лестнице в доме Ман-дры. Зовут его Джек Уинтон, он художник. Он осмотрел меня с ног до головы и сказал, что не уверен, меня ли он видел там на лестнице, зато он хорошо помнит, что у женщины, которая спускалась с портретом Ман-дры по лестнице, были очень красивые ножки. Я просто влюбилась в него, Филин, после того, как он сказал про ножки. Он дал очень точное описание портрета: мрачный фон, на лицо зловеще падает свет, в глазах вспыхивают холодные искорки. Жуть! Трудно поверить, Филин, что этот человек мертв. Он имел такую власть над людьми и предметами, окружавшими его, что можно было подумать, и смерть ему подвластна.