Пошарив в карманах, я нашел шесть тысяч с мелочью. Совсем негусто. Раз от меня отцепились преследователи, можно было смело заглянуть домой. Как раз пополнить наличность из кубышки и НЗ, посмотреть, что да как с квартирой. Помнится, охотница говорила, что они уже провели у меня обыск. Наверняка разнесли там все, что можно и нельзя. Надеюсь, они не сумели найти все мои заначки, и что-то да осталось.
Пожалуй, мне здесь делать больше нечего. Как ни крути, но с машиной мне придется расстаться. Ездить на ней будет слишком опасно.
Окинув напоследок ее взглядом, как-никак непросто так досталась и была реально заработана, я наткнулся на раскиданные фотографии Бережного. Взял в руки один из снимков.
«Индивидуум не опознан»
«Индивидуум заблокировал к себе доступ»
Невольно я стал искать сорванную у Бережного брошь на себе. Она по-прежнему оставалась приколотой к моей рубашке. Хорошо, что я догадался взять ее себе. Это важный артефакт. Он поможет мне скрываться. Вон, даже лишившийся трилистника, но запечатленный с ним на фото, Бережной до сих пор скрыт от поползновений к своей персоне.
Захлопнув дверь машины, я поплелся в сторону своего дома. Ночь была в самом разгаре. Идти предстояло далеко. Можно сказать, через весь город.
Я дошел до первой попавшейся улицы с активным автотрафиком и дальше идти пешком не решился. Полночи брести через весь город никакого желания не было. С вытянутой рукой у обочины я простоял минут десять, прежде чем до меня стало доходить, что пора сняться с ручника и воспользоваться возможностями перстня, иначе до утра простоять можно. Перебирая в уме, какой параметр нравственности поднять — сострадание или порядочность, в итоге я остановился на алчности. Именно жажда наживы куда сильнее всех высокопарных слов. Не прогадал. Первый попавшийся в поле видимости водитель, даже не таксист, сразу сбавил скорость и остановился.
Я сел впереди и, видя, как у водителя в буквальном смысле чешутся ручонки, еще раз убедился в силе пороков.
— Это тебе повезло, — начал он, радуясь предстоящему доходу. Не в силах сдержаться, он вначале поочередно почесал ладони, а после, положив их на руль, принялся тереть об него. — Обычно по ночам никто не берется подбросить. Мало ли че, зачем рисковать. А я думаю, дай помогу парню, выручу, тем более ночью двойной тариф. Все равно еду домой…
— И сколько? — спросил я больше из любопытства.
— Штука… Не, ну а че? Ты бы так еще час торчал, — заключил он и, тут же осознав, что с тарифом явно перегнул, решил предоставить скидку, — ну у меня сегодня повод хороший, тещу только что на вокзал сбагрил. Короче, восемьсот. Ништяк?