чванство, как у людей времени Исаии, потому что наш
душевный склад не позволяет нам так высказываться, но
все-таки как среди верующих, так и среди неверующих,
характер, который виден в упомянутых словах Книги
Исаии встречается довольно часто. В манере выражать
свои взгляды, осуществлять намерения и обличать ошибки
других мы очень часто, хотя и под видом мытаря,
проявляем на самом деле образ мыслей фарисея: «О, Боже,
благодарю Тебя, что я не такой, как другие люди!» Это
заносчивое «я святее тебя» слишком часто выступает также
и в нашем поведении, хотя и в замаскированном виде.
«Однако, возможно ли вообще то смирение, которое
позволяет нам считать себя меньше самых маленьких
среди святых и благодаря которому мы становимся рабами
всех?» — вероятно, спросит кто-то. Я хочу ободрить тебя:
слава Богу, оно возможно! «Любовь не завидует, любовь не
превозносится, не гордится, ...не ищет своего» (1 Кор.
13:4-5). Там, где в сердце царит дух любви и всецело
господствует Бог, где действительно живет Иисус, кроткий
и смиренный Божий Агнец, там обитает сила истинной
любви.
Такая любовь забывает себя и находит радость и
удовольствие в том, чтобы давать счастье другим, сносить
их и почитать. Куда входит такая любовь, туда входит Бог.
А там, где Бог в своей славе и силе становится ВСЕМ, там
творение становится НИЧЕМ. Но, когда творение
32
становится ничем пред Богом, то по отношению к другим
таким же созданиям оно может быть только смиренным.
Присутствие Божие становится неизменным: оно как
покров, под которым постоянно живет душа. Глубокое
умаление души пред Богом превращает ее в святой храм,
наполненный Его присутствием, откуда и исходят все слова
и дела.
О, да научит нас Бог, что все наши слова, мысли и
чувства по отношению к ближним — это только проверка
нашего смирения перед Богом, а наше смирение перед Ним
— это единственная сила, делающая нас способными
смиряться перед ближними! Истинное, а не
«доморощенное» смирение исходит только от живущего в
нас Христа.
О, если бы все, призывающие к святости и ищущие
ее, прислушались: нет гордости более опасной, чем
гордость ханжи, так как это самая коварная и тонкая ее
разновидность. Правда, никто не скажет прямо:
«Остановись, я более свят, чем ты!» Такая откровенная
гордость вызвала бы у нас отвращение. Но, когда мы с
удовольствием смотрим на какое-нибудь наше