— Боги, ты прекрасна. — И, во имя Зевса, так оно и было.
Её груди были прикрыты полупрозрачным материалом лифчика с эффектом пуш-ап, хотя она в нём и не нуждалась — он почувствовал их крепость и упругость, и размер, идеально подходящий для его ладоней. Что Ариадна не одарена в этом смысле более щедро его не заботило — пропорции её тела были совершенны: тонкая, но не чрезмерно, талия, широкие, но не слишком полные бёдра. И просвечивающийся сквозь кружевную ткань трусиков намёк на тонкую полоску завитков русого цвета, как раз в том месте, которое он с наслаждением изучит.
Дио заметил, что она слегка дрожит, но знал, что это не от недостатка тепла. По крайней мере, ему показалось, что в комнате удушающе жарко, и он быстро сорвал с себя рубашку.
Глазами испуганной лани она смотрела, как он расстегивал пуговицу на джинсах. Он остановился, чтобы её успокоить.
— Детка, тебе не о чём беспокоиться. Только скажи, и я доставлю тебе столько удовольствия, сколько в моих силах. — А силы были высшими. Как у бога, его выносливость не имела предела, и он докажет ей это сегодня ночью.
Ресницы Ариадны дрогнули, она опустила взгляд, будто стеснялась наблюдать, как он раздевается.
— Я уже долгое время не была ни с кем.
Он не понял почему, но услышанное его обрадовало.
— Я сделаю всё, что захочешь, так медленно и осторожно, как тебе будет приятно. Я здесь, чтобы тебе было хорошо.
— Ты ведь правда так думаешь? — Их взгляды встретились, и в её глазах он увидел уязвимость, опаску и толику страха, который, похоже, накрепко засел в её сердце. Он пообещал себе избавить Ариадну от этого страха раз и навсегда.
Дио вышагнул из штанов, оставив боксеры, плотно обтягивающие его эрекцию, и опустился на кровать, притянув её к себе.
— Так и думаю. Для мужчины быть в состоянии доставить женщине величайшее наслаждение — самая возбуждающая вещь, которую ты можешь вообразить. — Кроме того, большинство женщин испытывали огромную благодарность за грандиозный оргазм, и страстные минеты часто были выражением такой благодарности. Его член уже затвердел от одной мысли о её сладком ротике.
Подушечкой большого пальца он провёл по её губам, затем вниз по подбородку и шее. Замер на секунду, когда Ариадна с трудом сглотнула и двинулся дальше, скользнув под тонкую ткань лифчика. Как только его палец коснулся её соска, дыхание Ариадны сбилось.
— Вот так, детка, просто сосредоточься на дыхании. Я позабочусь об остальном.
Мысль о том, чтобы направлять эту сладкую штучку в изучении чувственности и обучать её тому, сколько удовольствия способно испытывать её тело, заставила его член набухнуть ещё больше. И по тому как сердце Ариадны билось под его рукой, обхватившей её грудь, он понял, что она испытывала то же самое едва сдерживаемое волнение.