Я ещё прислушался к ощущениям. Зажевал напиток хлебом с салом, закусил картошкой, луком и чесноком. В рот отправил и большую ложку с пловом. И никаких ощущений от напитка. Врут! Вот, как есть, врут! Я чувствовал только вкус прекрасной пищи: ощущал запах картошки, чеснока, чёрного хлеба, душистого подсолнечного масла. Это да, это было вкусно. Но, врут. От самогонки никакого ощущения. Совсем никаких последствий. Посыпав картошку солью, я её со вкусом прожевал.
— Вот, Федул, а ты боялся, — проинформировал я застывшего кота. — Совершенно ничего не произошло. Я, как ты видишь…ик….совершенно трезвый. А ты закусывай, закусывай, а то похудеешь. А я, пожалуй, мой дорогой Федул, приму ещё одну рюмашку, ибо эксперимент.
Чего мелочиться. Ради эксперимента я налил в стаканчик до половины этого замечательного напитка. Ну и молодец же дед, такое поэтическое имя ему придумал: "Дымчатая роза". Теперь я, как заправский дегустатор, с умным видом покрутил напиток в стакане, проследив, как чуть маслянистая влага стекает со стенок стакана. Понюхал напиток. Хм…присутствуют в напитке резкие брутальные тона с запахом свежесрезанного ствола вишни, а также лёгкий оттенок заморских плодов со следами минералов….Я лихо выпил порцию алкоголя. Прислушался к ощущениям. Опять всё повторилось: тепло по пищеводу и тепло в желудке. Вот о желудке не надо забывать, и я стал с аппетитом поедать хлеб с салом, картошку и плов. Что сказать: сочетание изумительное. И совершенно никаких последствий. Никакого опьянения я не ощутил. А вот сало с хлебом, посыпанным солью, это здорово. И почему мы в городе такого не едим.
— Федул, ну что ты так на меня уставился. Видишь же, совершенно не берёт меня эта самогонка….ик….тоже мне, укор совести нашёлся. Ты закусывай, закусывай.
Я очистил от мундира картошку, густо посолил её и употребил с куском сала. Опьянения совершенно никакого. Ну, может быть, только сгустился воздух по углам помещения кухни. Так уже ночь на дворе. Вот поэтому всё такое и происходит.
Со вздохом я налил третью порцию. За закуску я не боялся — приготовил её на пятерых. Уже почувствовал привычное тепло в пищеводе и некоторую тяжесть в желудке. Это, наверное, я слишком много наелся.
— Что…ик…кот ты на меня так уставился. Дырку прожжёшь во мне своим взглядом, — я помотал перед носом кота пальцем. — Видишь же, что я совершенно…ик….нормальный. Не веришь? Хочешь, я тебе свои пальцы на руке посчитаю. Вот смотри: первый, второй, третий, четвёртый, пятый — это на одной руке, шестой, седьмой, восьмой, девятый и десятый — это на другой руке. Что, съел блохастик?