Сначала я думал отделаться от хуторской усадьбы, но потом, спокойно подумав, решил перебраться самому туда. Дед, думаю, будет довольным, если следит за мной с неба. Одну квартирку я запер на замок, она пригодится мне, когда потребуется приехать в город, а ключи от второй отдал старой соседке, сказав, чтобы она пускала на квартиру хороших людей. Прибыли будем делить поровну, всё ей будет прибавка к пенсии. Тётка Валя знала меня ещё с пелёнок, поэтому, узнав, что я уезжаю, прослезилась и перекрестила меня. За квартиркой обещала приглядывать, а я обещал изредка позванивать.
Деда я хоронил самолично, вместе со всеми хуторскими, кто мог ещё двигаться. Оформил деда на местном погосте. Хорошо помянули. Погрустил. Отвлёк меня один из руководителей района, который специально приехал ко мне провентилировать некоторые вопросы. Хорошие люди были очень заинтересованы в непрерывной поставке продукции, которую изготавливал дед. Вот тут-то я и задумался. Оказывается дедов самогон и зелья пользовались феноменальным успехом в узких кругах. Так, что посланец хотел получить от меня уверения, что этот бизнес я возьму в свои руки, ибо никто, кроме меня, не знаком с тонкостями хитрого производства. Пытались повторять, но ни у кого ничего путного не вышло.
Короче говоря, я, подумав, согласился. Что и кто, собственно, меня ждёт в городе. Да никому я там не нужен. А здесь чистый воздух, река, вот только баранов я решительно раздал по соседям. Мне и курей за глаза хватит и потомка кота Федула. Этот потомок, по кличке Анчар, перещеголял своего знаменитого предка весом, наглючестью, прожорливостью и сверканием глаз.
Вы думаете, что дед был беден? Как оказалось, это совсем не так. Я нашёл в секретных местах и приличную пачку денег и килограммов пять золота и камней. Дед не очень доверял бумаге, предпочитал металл. Кроме этого у него была большая коллекция старинных икон, книг, оружия. Ну, про оружие я уже знал. В своё время дед показал свою коллекцию мне. Признаюсь, что мне даже кое-чем из коллекции пришлось воспользоваться. Вспоминаю, что вот этим ножом из булата, я в лихие девяностые немного поработал. Однажды дед позвонил мне и сообщил, что объявились лихие люди, а у него уже нет той прежней ловкости, чтобы дать им укорот. Тогда я срочно приехал к деду и взял именно этот нож, очень уж он мне понравился. А дед показал мне приличных размеров свинокол, его любимый, которым он предпочитал резать супостата: немца и венгра в Отечественную. Ну, а мне, в общем-то, безразлично, чем работать. Но этот, не очень большой нож, мне понравился. Залётные лихие люди промышляли вымогательством, или как они любили говорить на американский манер — рэкетом. Я их бизнес не одобрил. Хоть они и были решительные, наглые, жестокие, но их ошибка была в том, что они не могли убивать просто так, а убивали только чтобы добыть с жертв деньги, причём с показательной жестокостью. А меня учили тихо и технично лишать людей жизни не за деньги, а по приказу. Есть приказ, значит, убьём всех, невзирая на пол и возраст. Как говорил мой первый инструктор: "Даже гениальный человек сначала должен научиться отменно стрелять. Вспомните Александра Пушкина…"