Я даже фыркнул от собственных мыслей, настолько нелепыми они мне показались. Деметра заметила, улыбнулась.
– Что? – поинтересовалась она, запивая сыр с хлебом горячей настойкой.
Я помотал головой, спешно придумывая отговорку. Я ещё не знал, что делать с неожиданным чувством, знал только, что мне её не хватало – с той самой минуты, как мы переступили порог гильдии, и занялись каждый своими делами. Так не должно быть! Если возникнет у неё нужда, разве не приду я на помощь? Не ради ответной услуги, и уж точно не за плату! И она – разве отказала в моей беде? Разве не откликнулась? Так отчего мы так далеки сейчас друг от друга, хотя сидим совсем рядом: руку подними – наткнутся пальцы на тёплое плечо, скользнут по нему вверх, к нежной шее…
Хорошо, что госпожа Иннара не читала мысли. А ещё хорошо, что ни о чём не спрашивала и ничего не просила: видит Дух, я бы всё равно не смог ей отказать.
– Вспомнил, как опозорился на уроке у мастера Грея, госпожа, – ответил наконец я. – Худший адепт в истории гильдии…
– Глупости, – внезапно резко прервала меня Деметра. – Ты не видел худших, Сибранд. Да, у тебя нет и сотой доли их таланта, но и у них нет даже тысячной доли твоего старания! Они ещё не знают, что у них на самом деле очень мало времени, а ты прекрасно понимаешь, какова его цена. Ты знаешь, ради чего здесь, и идёшь к своей цели. А они лишь упиваются иллюзией превосходства – которое скоро лопнет, как мыльный пузырь, при первой же встрече с достойным соперником. Нет непобедимых, Сибранд! Кому, как не тебе, знать? А магия… всего лишь способ достичь желаемого. И если вы, северяне, хотите ей хоть как-то противостоять… изучайте основы. То, чего нельзя постичь, можно вырубить под корень. Те, кто достигнут больших высот, смогут обрубать ветки. А забравшиеся очень высоко поймут, как обуздать питающий ствол древесный сок. Ты на верном пути, Сибранд. Не сворачивай: исход близок.
Я слушал с нарастающим чувством беспокойства: будто мысли читала бруттская колдунья, опутывая отголосками моих же идей. Отчего так? Встретил ли я по-настоящему родственную душу или просто… изменился за время обучения?
Затем пришёл стыд. Познавая тёмные искусства, я всё больше погружался в их среду, и мысли о грядущем – как там сказал капитан Витольд, быть готовым ко всему? – терзали дремавшую до того совесть. К чему лукавить? Ведь учусь не только ради сына – я учусь затем, чтобы знать, как лучше и легче их всех уничтожить. Кажется, именно эту задачу ставил передо мной Витольд, постепенно готовя к решающему моменту. Посмею ли не подчиниться приказу?