– Какой молодец, – зазвучал как будто знакомый голос. – Ты меня всегда радовал, мальчик. Что же никак не берёшь шестой круг? Боишься?
Я разрубил прыгнувшего сверху монстра и мельком обернулся: кажется, кто-то из моих ещё держался на ногах, а вот Дейруин с телохранителями обнаружились у самой горной тропы: вглубь долины даже не сунулись. Поверхностным оказалось твоё благородство, наследник альдского престола!
– Ты пригодишься мне, – задумчиво решил кто-то устами Люсьена. – Живи. Только отойди в сторону, будущий эйохан. Мешаешь.
Брутт вскинул руку, и за спиной, на грани слуха, среди рычащей армии Тёмного я услышал крики. Отмахнувшись от нескольких исчадий слабым воздушным потоком, глянул назад и фигур альдов уже не заметил. Убил?.. Тотчас жуткое бросилось мне на спину; заскрипели острые клыки по шлему. Я наклонился, стряхнув с себя монстра, пригвоздил клинком к залитой кровью земле, тронул искорёженный металл, впившийся в висок, и с трудом стянул с себя уже бесполезную защиту. Вдохнул холодный воздух, не чувствуя ни облегчения, ни свежести, и отшвырнул колдовским ветром подступивших слишком близко тварей.
Пользуясь тем, что враг отвлёкся на нелюдей, мои воины тем временем прорубили себя дорогу поближе к жуткому порталу, а я, собравшись с силами, рывком преодолел последнее расстояние, отделявшее меня от брутта.
Даже меч занёс.
– Какой дивный материал, – как будто удивился Враг, не отрывая жутких глаз от моего лица. – Зачем пришёл? Убить всё равно не сможешь. Ты же всё понял, человек. Изгнать меня можно, лишь уничтожив амулет. Уничтожить амулет – лишь убив друга. О, как мне нравится эта ваша свобода, подаренная Духом! Я бы сказал, вы прокляты ею. Тяжесть выбора, когда так легко ошибиться…
Я дёрнулся всем телом, но опустить рук с занесённым мечом так и не смог. Чёрная магия, ненавистные тёмные искусства, лишающие человека воли, свободы, жизни… Люсьен, брат, что же ты натворил?!
– Бедный мальчик так самозабвенно боролся с контролем Сандры, что не заметил, как впустил в душу меня, – сказал Враг. Лицо брутта посерело, покрылось трещинами, рот запёкся, как рваная чёрная рана. Жутким огнём полыхали ввалившиеся, нечеловеческие глаза, и сердце моё обливалось кровью, когда я видел изувеченное тело молодого колдуна. – Надо отдать ему должное, он это понял. Даже пить поначалу перестал. Снова этот упоительный выбор! Или Сандра – или я… Так или иначе, он достался бы мне. Жалкие потуги освободиться…
Я рванулся снова, и снова без толку: Люсьен, помнится, держал меня крепко, но безболезненно, но этот… этот выжимал из меня всю жизнь. По капле, выворачивая наружу жилы, сосуды, нутро…