Веки Харлена задрожали, словно он собирался соскользнуть в эту самую кому. Затем он открыл глаза пошире и нахмурился, стараясь сфокусировать зрение.
– Думаю, так и было. Я хочу сказать, я и был без сознания. Я проснулся всего несколько часов назад с этой вшивой головной болью и увидел, что мама сидит рядом на постели. На минуту я даже подумал, что сегодня воскресенье. Черт, несколько минут я даже не мог понять, где я нахожусь. – С этими словами он оглянулся вокруг, словно еще не до конца был уверен, что находится там, где находится.
– А где твоя мама сейчас, Джим?
– Она пошла в кафе через площадь позавтракать и позвонить своему шефу, – Харлен выговаривал слова медленно, словно каждое слово причиняло ему боль.
– Но ты точно нормально себя чувствуешь? – Снова повторил вопрос Дьюан.
– Да, пожалуй. Сегодня утром сюда привалила целая толпа докторов, они и лампочками мне в глаза светили, и заставляли меня считать до пятидесяти и всякое такое. Даже спросили, могу ли я сказать, как меня зовут.
– А ты можешь?
– Конечно. Я им сразу сказал, что меня зовут Дуайт Сукин Сын Эйзенхауэр, – и с трудом, превозмогая боль, Харлен улыбнулся.
Дьюан кивнул. Времени у него было немного.
– Джим, ты помнишь как ты расшибся? Что именно произошло?
Харлен поднял на него глаза и смотрел долго, долго. Дьюан заметил, как неестественно расширены у мальчика зрачки. Губы его дрожали, словно он пытался удержать улыбку на месте.
– Нет, – выговорил он наконец.
– Ты не помнишь, ты был в Старом Централе?
Харлен зажмурил глаза, голос его стал тонким как писк.
– Я не помню вообще ни хрена, – ответил он. – По крайней мере, ничего после нашего сраного собрания в Убежище.
– В пещере, – повторил следом за ним Дьюан. – Ты говоришь про субботу.
– Ага.
– Но ты помнишь субботний вечер? Что было после пещеры?
Глаза Харлена блеснули, теперь в них ясно читался гнев.
– Я же только что сказал тебе, толстяк, что не помню.
Дьюан снова кивнул.
– Ты лежал в мусоросборнике около Старого Централа, когда тебя нашли в субботу утром…
– Угу, мама мне уже рассказала. Она даже заплакала, когда говорила об этом, будто это она виновата.
– Но ты не знаешь, как ты туда попал? – до слуха Дьюана донеслось раздавшееся по громкой связи обращение к доктору.
– Не-а. Я ничего не помню из субботнего вечера. Припоминаю только, как ты, О'Рурк и еще несколько засранцев вытащили меня из постели, стукнули чем-то по башке и бросили в мусоросборник.
Дьюан бросил взгляд на массивную повязку на руке Джима.
– Мама Кевина говорит, что твоя мама сказала, что твой велосипед нашли на Брод Авеню, около дома Старой Задницы Дуплетом.