Зона веселья и света на сарай не распространялась и хотя широкие двери были заперты, в стене сарая, расположенной рядом с дубом, имелась небольшая дверца. Майк отодвинул задвижку и вошел. «Мишель?» окликнул он. Внутри пахло старым деревом и нагретой за день соломой. Майк собрался было еще раз позвать девочку, но вдруг подумал, что, наверное, его разыграли: у Мишель и мысли не было говорить с ним наедине, это был всего лишь розыгрыш, такой же, какими она донимала беднягу Харлена.
А теперь и беднягу Майка, подумал он, поворачиваясь обратно к двери.
– Иди сюда, – послышался тихий голос Мишель.
Сначала Майк даже не мог разобрать, откуда идет этот голос, но затем в свете пыльной лампочки увидел, что стоит рядом с небольшой лесенкой, расположенной между пустыми стойлами. Вела она к тому, что могло быть чердаком. Крыша сарая терялась в темноте.
– Сюда, глупый, – позвала снова Мишель.
Майк стал взбираться по лесенке, чувствуя как ему мешает маленькая склянка со святой водой, которой он запасся на всякий случай перед выходом из дому. Эй, это действительно из-за склянки, может ты просто счастлив видеть Мишель?
Чердак являлся всего лишь сеновалом, но через дверцу лился мягкий свет, делавший это помещение довольно уютным. Дверца вела в соседнюю комнатку. Оказывается, Стаффни надстроили над гаражом целый этаж.
Из этой двери выглядывала улыбающаяся головка Мишель. Неяркий свет, лившийся через два маленьких оконца, освещал ее сзади и создавал сияющую корону вокруг ее голову.
– Входи же, – лукаво сказала она, отступая, чтобы пропустить его вперед. – Это мое убежище.
– Гм-м-м, – промычал Майк, оказавшись рядом с Мишель, он скорее был поглощен ее теплым присутствием, чем обстановкой комнаты. В комнате стоял старый стол и несколько разномастных стульев. Вдоль стены располагался старый диван. – Похоже на клуб, да? – сказал он и мысленно тут же стукнул себя за это. Идиот.
Мишель улыбнулась. Она стояла почти вплотную рядом с ним.
– Сказать тебе, почему июль в этом году совершенно особенный месяц, Микки?
Микки? – Да. Потому что у тебя День Рождения?
– Ну да, – кивнула Мишель, и подошла к нему еще на шаг ближе. Майк чувствовал доносящийся от нее запах шампуня и мыла. Запах чистоты. Бледная кожа рук будто светилась розовым в свете разноцветных лампочек, висевших на ветвях дуба за окном. – Двенадцатый День Рождения в жизни девочки это очень важно, – продолжала она почти шепотом. – Но есть вещи, которые для нее еще важнее. Ты знаешь о чем я говорю?
– Конечно, знаю, – Майк тоже почти шептал, ведь она стояла так близко. Но ему даже в голову не приходило о чем она может говорить. – Ты знаешь, что я уже давно люблю тебя, Микки?