– И как понять, что она пришла?
–Ты её почувствуешь. Я ярче загорятся свечи.
– Говорить что-нибудь будет нужно?
– Нет. Длинные словеса – фокусы для публики. Тёмная магия, если только дело не касается призывов, почти всегда обходится без лишних слов.
Взяв протянутые ей свечи, Лейла перешагнула меловую черту. Установив их, как и было сказано, по четырём сторонам, следуя инструкции, села на колени и закрыла глаза.
Капала вода. Равномерно, через определённые интервалы.
Кап…
Кап…
Кап…
Тот, кто одинок, тот непобедим, потому что нельзя потерять то, что тебе не нужно, а сознание – оно бессмертно.
Кап…
Кап…
Медленно вьются серебристые снежинки, падая на стылую землю.
Капли замерзают, стихает звук…
Кап…
И – темнота.
Только сознание воспринимает само себя, больше ничего нет.
Веки поднялись с трудом, далеко не с первой попытки.
Бросив взгляд на свечи, Лейла с удивлением увидела, что те не просто горели – они пылали, вытягивая вверх неправдоподобно узкие, длинные высокие языки. А вокруг её ног белыми кристаллами лежал снег. Кожу кололо, как бывает с мороза.
Юная колдунья вытянула руки, представляя, как каменное тело рептилии на алтаре становится мягче, гибче, оно согревается.
Чтобы облегчить ход силе, Лейла взяла из воздуха материализовавшийся нож и проколола себе палец. Алые капли упали на мраморные изгибы тела горгульи.
Одна, другая, третья капли просачивались сквозь белый камень.
По полу пошла вибрация, словно волна. Громкий глухой звук ударил в уши, будто одна из многочисленных колонн рухнула, рассыпаясь на части – тело рептилии пошло многочисленными трещинами.
Трещины всё разрастались, ширились, пока каменный панцирь не треснул, и ядовито-изумрудная тварь не поднялась, раскидывая кожистые крылья и обнажая острые волчьи клыки.
Помещение заполнилось неприятными, сладковатыми запахами гниения.
В какой-то момент поднятой Лейлой монстр замер, будто кто-то невидимый остановил кинопленку.
– Прикажи ей вернуться на своё место, – велела Василиса.
Мертвая рептилия слушалась безукоризненно.
Как только тело её успокоилось, Лейла попятилась, выходя за рамки мелового круга. Ноги у неё подгибались со страха.
Василиса выглядела недовольной:
– Если бы эта тварь была хоть немного опасна, ты бы погибла, – сказала она. – Что за манера дурацкая замирать столбом?
– Я испугалась! У меня такое впервые.
– Привычка впадать в ступор вредна для здоровья. Если ты будешь пугаться всех, кого создаёшь, скажи, какой в этом смысл?
Лейла не считала, что это она создала горгулью, но говорить об этом вслух не стала.
– Я сделала всё, что ты хотела. Мы можем теперь идти?