К концу третьего месяца обучения в Магической Академии Лейла узнала очень много нового о заклятиях, проклятиях, зельях, способах предсказания и вызова всякое нечисти, но о своём будущем муже она по-прежнему не знала ничего, или знала ничтожно мало. А всё, что узнала, лишь сильнее заставляло сожалеть об опрометчиво принятом в коттедже Нахширона решении.
Возможно, даже сам Эссус был куда лучшей партией, чем Дэйв Майлз.
В общем, что Лейла могла о нём сказать? Дэйв Майлз был отличный фехтовальщик и завсегдатай вечеринок, тусовок и прочих развлекательных мероприятий, которые он практически никогда не пропускал.
И на которых любил приложиться к спиртному. Возможно, именно этим объяснялись густые тёмные тени под серыми, яркими, словно цветные стекляшки, глазами? Глаза у Дэйва казались подведенными тушью, словно у актера, несколько раз Лейла даже с ужасом подумала, что он красится, но приглядевшись, поняла, что ошиблась.
Вообще, в облике Майлза просвечивало нечто болезненно-нервное, как у наркомана, сидящего на героине. Парень был явно из тех, кто любил отравить себе жизнь.
Хуже того, он любил отравить её и другому. Делал это виртуозно и, по мнению Лейлы, с удовольствием.
На утро после жуткой ночи с горгульей, выйдя из ванной, она застала свою соседку Пенни горько рыдающей в подушку.
– Эй, – окликнула она её осторожно, присаживаясь на свою кровать, – Прости за назойливость, но – что случилось?
Ответа не последовало.
Просто встать и уйти было как-то неловко, поэтому Лейла сделала новую попытку:
– Чтобы там не произошло, оно явно не стоит слёз…
– Много ты понимаешь! – подняла Пенни красное, злое, мокрое от слёз лицо и сердито стрельнула глазами. – Ты – бесчувственная, холодная кукла! Тебе на всех наплевать! Одинаково! Что ты можешь понимать в чужой боли?!
Лейла ощутила укол раздражения. Вот и старайся после этого помочь людям? Её отстранённость объяснялась очень просто – Лейла никак не могла отделаться от мысли, что всё происходящее вокруг ненастоящее, происходит как бы понарошку и вот-вот кончится. И тогда она, Лейла, вернётся в родной город, к маме и папе, к Джин и Чарли, ко всему привычному, близкому и знакомому, то забудет всё это как страшный сон.
А Дэйв и Кевин вместе с Эссумос Нахшироном могут катиться к чёрту, если хотят.
Но никто никуда не катился и каждое утро всё оставалось на своих местах.
Сейчас перед ней сидела зареванная, расстроенная Пенелопа и эта новая реальность с каждым днём словно всё больше обрастала плотью реальности и нужно было как-то существовать в ней.