А ещё – ненависть.
И она вызывала во мне не меньшую. Передо мной была опасная соперница. С такой в своей прошлой жизни я бы и связываться не стала – решила бы, что не по зубам, да и редким приз стоит такой схватки.
Гибкая, как гимнастка, с отличной реакцией, как у воина, отлично чувствующая ритм и потрясающе чувственная – гадина могла зажечь огонь в сердце мужчины одной своей пляской.
А я – смогла бы так же? Сомневаюсь. Новое тело куда тренированней моего совершенно нетренированного бывшего, но все же так… так у меня не получится.
С последним звуком аккорда Эденсун (будь неладно само имя её!) замерла, насмешливо и зло уставившись мне в глаза, ожидая моей реакции.
– Вам понравилось, госпожа? – усмехнулась она, не отрывая взгляда.
– Понравилось, – кивнула я, отстёгивая от пояса кошель и небрежно бросая их к ногам соперницы, будто та была не большим, чем уличной плясуньей. – Возьми в награду за свои труды, плясунья. Ты неплохо умеешь развлекать. Я позову тебя, если мне вдруг станет скучно.
Зелёные глаза сверкнули диким огнём, она поддела носком брошенный кошель:
– Я лучше спляшу твоему мужу, королева-однодневка! Особенно жарко стану плясать в тот день, когда ты сгинешь вослед за твоими предшественницами – и на нём, и под ним!
Словно сквозняк, вокруг пронеслись возмущённые вздохи, но никто не спешил вмешаться в нашу перепалку. Видимо, гадина успела набрать веса и её опасались. А значит…
Я поднялась на ноги и двинулась в сторону соперницы. Явно не ожидая ничего подобного, она заколебалась, похоже, не зная, чего от меня ждать.
Приблизившись вплотную к ней так, что нас разделяло не больше какого-нибудь дюйма, я заглянула в зелёные злые глаза и безмятежно улыбнулась:
– Эденсун, если бы ты была в этом уверена, ты бы сейчас не говорила глупостей. Но мы, женщины, всегда чувствуем такие вещи – свой закат? Какой бы яркой не была твоя звезда – она погаснет. Все звёзды погаснут на рассвете, когда взойдёт солнце. Драконы меня не сожгут, не надейся, и я здесь очень надолго. Ты можешь мечтать о своём Дне Дней, но эту ночь король проведёт со мной, его законной королевой. И эту, и следующую – и все остальные ночи он будет мой и только мой. А ты пляши. Пляши. Что тебе ещё остаётся?
Я подарила ей ещё одну улыбку и пошла дальше, к дверям, скользнув шлейфом моего платья по её ногам (утром у свекрови фишку подсмотрела). Мирайя и Суокэ как привязанные, следовали за мной.
Тут бы всему и конец, но эта Эденсун она точно ненормальная – такого, признаться, я не ожидала. Она бросилась на меня драться! И, наверное, вцепилась бы мне в волосы, если бы мои служанки не схватили её за руки.