– Давай же…
Что?..
Рука его скользнула мне под локоть, будто случайно огладив низ груди, и с нарастающим ужасом я почувствовала напряжение в сосках…
О господи, нет! Под тонким джемпером и легким, тряпичным лифчиком это обязательно будет заметно…
Если он все еще не заметил, не услышал моего колотящегося сердца и беснующегося пульса у меня в висках...
А тело уже выгибалось, уже подставлялось под его случайные или не случайные прикосновения… Умоляло - еще раз… пусть проведет так еще раз…
– Мне у тебя тетрадь с силой выдирать?
От ударившего в лицо жгучего стыда я даже зажмурилась.
Бежать отсюда! Просто бежать – и хрен с ней, с оценкой!
Отпустив тетрадь, за кончик которой он тянул, я попыталась извернуться, вырваться из этого мучительного плена…
Но он не позволил. Отшвырнув тетрадь на пол, он снова схватился рукой за стойку лестницы – полностью пленив меня, уже повернувшуюся к нему лицом.
Словно затравленный заяц, я наблюдала, как его рука медленно, очень медленно, тянется к моим бедрам.
– Спасибо, Семенова… – пробормотал он, сам явно не в силах оторвать взгляда от этого непристойного действа. – Ты очень мне помогла.
Достигнув кромки юбки, его пальцы утонули в ней, и я задохнулась, ожидая худшего… или лучшего.
Но вместо всего этого, он просто взял и вытащил из кармана поставленный на запись мобильник. Медленно поднял его к лицу, перевел на меня торжествующий взгляд и ухмыльнулся.
А потом, отчетливо и ясно проговорил, держа вещицу у самого своего рта.
– Что ж… Давай разбираться, в чем там у тебя проблема.
И, ткнув пальцем в красный кружок внизу экрана, выключил приложение.
***
– А теперь, Семенова… как говорят в суде – «не для протокола»… – сунув телефон обратно мне в карман, Знаменский снова поднял руку и провел костяшками пальцев по моей разгоряченной щеке. – Мне кажется, или ты только что пыталась посадить меня в тюрьму лет эдак на пять?
Я громко сглотнула слюну. Это был какой-то сюрреализм – прикосновения шли в полный разрез со словами. Даже его голос гладил, вместо того, чтобы бить – обволакивал меня, подобно сладкой патоке.
Надо было что-то ответить, придумать отмазку, оправдываться… или наоборот, обвинять и возмущаться… Но мозги мои плыли, а все ощущения сосредоточились в одной лишь точке – там, где он гладил меня по щеке.
А он, будто нарочно, не останавливался – трогал и трогал, забирая все больше в сторону рта. Наконец, достигнув губ, приоткрыл их большим пальцем.
О, это был почти поцелуй. Во всяком случае, меня дернуло так, как если бы он раскрыл мои губы языком, а не пальцем.