Я неохотно, но всё же кивнула.
— Вот и хорошо. А теперь давайте каждый озвучим свои предложения: как нам перевербовать того поляка, что копирует карты для своих в офисе военной разведки, и не скомпрометировать себя при этом?
* * *
Я снова оглядела медицинский кабинет для осмотра и нашла его стерильную обстановку более или менее успокаивающей. В течение последних пары недель у меня развилась навязчивая параноидальная идея, что после того, как я надышалась остаточными парами от «Циклона Б», я каким-то образом всё же отравилась и теперь медленно умирала от медленного поражения всех внутренних органов (по крайней мере в моём воспалённом воображении это казалось вполне логичным, хотя и остальные члены инспекции чувствовали себя просто прекрасно).
У меня же напрочь пропал аппетит и меня начинало мутить от одного взгляда на еду. Я чувствовала себя сонной и измождённой на протяжении каждого дня и не могла сосредоточиться даже на простейших вещах на работе. К этому времени я уже не была уверена, были ли постоянные головные боли и головокружения симптомами отравления газом или же начались от моего вынужденного голодания. Генрих, который не мог больше игнорировать моё всё более ухудшающееся состояние, наконец заставил меня отпроситься на пару часов с работы и пойти к врачу.
Естественно, я не могла сказать доктору, где я на самом деле могла надышаться газом, а потому я сочинила историю о том, как садовник обрабатывал наши деревья пестицидом — кажется, Циклоном, он говорил — и я теперь думала, что случайно могла его вдохнуть. К моему удивлению доктор только мягко рассмеялся в ответ на моё предположение и заверил меня, что если бы я действительно вдохнула тот газ, то давно бы уже была мертва. Тем не менее он тщательно проверил все мои показатели, задал кучу вопросов и затем вдруг заключил всё с той же мягкой улыбкой:
— Скорее всего вы просто беременны. Не о чем беспокоиться.
— Нет, это невозможно! — я возразила значительно громче, чем следовало, судя по удивлённому лицу доктора.
— Почему нет? Вы здоровая молодая женщина, вы замужем, так почему же это невозможно?
«Да потому что мой муж и я изо всех сил старались, чтобы этого не случилось и даже нарочно держались подальше друг от друга в определённые дни месяца», чуть было не ответила я. Но в новой Германии такого говорить было нельзя, потому как использование любых методов контрацепции, а особенно когда речь шла о семьях СС, было уголовно наказуемым преступлением.
— Ну… Я не знаю. А почему вы так уверены, что я беременна?
— Во-первых, вы даже не можете вспомнить, когда у вас в последний раз были месячные. Во-вторых, вас постоянно тошнит, вы страдаете головокружениями, чувствительны к запахам, чувствуете усталость на протяжении дня… Все симптомы налицо. Вы, кстати, не заметили, что ваша, хм, простите, область груди стала более чувствительной?