Вспомнила и зимние вечера, когда они искали уединения везде, где можно. Хлев во дворе, где пахло навозом, зато на соломе лежалось мягко и тепло. Вспомнила и самый постыдный случай – когда отец Радора уехал в город вместе с младшими сыновьями, и мать разрешила пригласить Нивью на чай с пряниками. Когда мать Радора ушла кормить скотину, Нивья первая кинулась к Радору, осыпала поцелуями, а он посадил её на стол, едва не перевернув обжигающий самовар, и нырнул под подол, так пылко и долго целуя, что Нивья не могла сдерживать стонов. Она до сих пор не могла понять, видела ли их тогда мать Радора…
На щеках Нивьи проступили пятна, похожие на маковые лепестки.
Многие мужчины смотрели на Нивью с вожделением. Но думалось ей, что Радор такой один, что только он может с рвением и жгучей лаской заботиться не только о своей усладе, но и о самой Нивье.
– Я люблю его, – с вызовом ответила Нивья, глядя на золотоглазую женщину. – Мой Радор должен быть только со мной.
– Господин Дорог если и меняет решения, то просит что-то равноценное взамен, – сказала женщина с серпом. Её волосы были не просто седыми, а белоснежными, и толстой косой спускались до пояса. – За кровь платят кровью, за жизнь – жизнью. Ты готова сама уйти в чащу вместо Радора?
Нивья застыла с открытым ртом. Как это – она вместо Радора? Для чего тогда всё это?
– Девочка не хочет разлучаться с милым, – ответила за неё золотоглазая. – Разве не видишь? Такой обмен ей не подходит.
– Пусть пробует договориться. Может, Дорожник попросит другую плату, – подала голос женщина с перьями. Она скользнула по фигуре Нивьи многозначительным взглядом, не оставляя сомнений на тот счёт, какой именно может оказаться эта «другая плата».
– Как мне найти его? – спросила Нивья. Болтовня старух начала ей докучать. – Мне нужен Господин Дорог. Он придёт в этот лес? Я должна спешить, чтобы вернуть Радора к празднику.
Старые женщины переглянулись.
– Ты прошла через мою хижину, – произнесла та, что с серпом. – Прошла и забрала оттуда кое-что. Веретено с золотой куделью тебе приглянулось, верно? Не отвечай, и так знаю, что права, иначе не смогла бы нас видеть и говорить с нами. Веретено не моё, моего мужа. И он будет зол, если ты не вернёшь вещь на место.
– Так не оставляли бы двери открытыми, – огрызнулась Нивья, а сама чуть струхнула, нащупала веретено за пазухой и протянула старухе. – Забирайте, коли надо.
Женщина поднялась, шагнула к Нивье и намеренно коснулась пальцами её руки – в этот миг кожу Нивьи закололо, словно стегнули крапивным стеблем.
Две другие женщины тоже подошли ближе, потянули к Нивье руки, и той стало тревожно. Она отступила, но руки золотоглазой бережно подхватили её под локти.