«Ну что за чепуха!» – подумалось ему. Он вспомнил пляж то ли в Кале, то ли в Дувре, какой-то человек с бакенбардами, кажется, его звали Арнольд… Все это он увидит через двадцать четыре часа… Нет же! Он отбывает от Ватерлоо. Стало быть, Саутгемптон, Гавр!.. А другие строки принадлежат тому мерзавцу, о котором Макмастер написал свою «небольшую монографию»… Как же давно это было!.. Он увидел кипу блестящих портфелей, надпись: «Полка зарезервирована», цветную – в розово-голубых оттенках – фотографию болонских песков и стопку листов, на которых была напечатана та самая «небольшая монография» Макмастера, которую он вычитывал… Как же давно это было! Он услышал собственный голос, который по-мужски твердо, четко и самодостаточно декларировал:
– Я за моногамию и целомудрие. И за то, чтобы не говорить об этом. Само собой, если мужчина чувствует себя мужчиной и его тянет к женщине, он волен провести с ней ночь.
Его голос – его собственный голос – звучал так, будто он говорил по телефону откуда-то издалека. Да, проклятие, именно так! Десять лет прошло…
Если мужчина чувствует себя мужчиной и его тянет к женщине… Проклятие, все не так! За десять лет он понял, что если мужчина порядочен… У него в голове возникло одновременно два поэтических фрагмента, они наложились друг на друга, как две мелодии в фуге: «Другие, может быть, обманывали девушек, нарушая данные им клятвы…»[58] и «И вот со мною рядом ты, коснуться бы руки».
Проклятие! Этот жестокий человек все наврал! Наши руки так и не встретились… Не верю, что пожимал ей руку… Не верю, что касался ее… хоть раз в своей жизни… Ни разу!.. Мы не пожимали руки… Кивок!.. Встреча и расставание!.. Англичане, они таковы… Но да! Она клала руку мне на плечи… На берегу!.. После такого короткого знакомства! Я тогда сказал себе… Но… мы наверстали упущенное. Или нет! Не наверстали!.. Искупили… как любит говорить Сильвия; и в тот момент мама умирала…
И тут в нем заговорил голос разума.
Но, возможно, дело в пьяном брате… Человек не обманывает девушку, когда в два часа ночи он вместе с ней ведет под руки пьяного моряка, у которого ноги заплетаются, по Кенсингтон-Хай-стрит.
«Заплетаются!» – вот подходящее слово. Заплетающиеся ноги!
Один раз парень вырвался из их рук и на поразительной скорости понесся по деревянному настилу широкой пустой улицы. Когда они его нагнали, он разглагольствовал под черными деревьями со своим оксфордским акцентом, обращаясь к неподвижному полицейскому:
– Благодаря вам Англия стала такой, какая она теперь! Вы бережете мир в наших домах! Вы спасаете нас от всяких неприятностей…