— А с чего это мне что-то тебе доказывать?
— Чтобы я от тебя отстал.
Я задумалась.
— И правда отстанешь?
— Честное слово.
— И Ивану ничего не расскажешь?
— Что я самоубийца что ли?
Звучало убедительно. И вообще, подумаешь, поцелуй. Что мне пятнадцать лет что ли? Если после этого Хранитель и правда перестанет доставать меня с этими своими дурацкими идеями про приворотное зелье, то почему бы не попробовать?
— Только учти, — гневно предупредила я, — начнешь руки распускать — оторву!
В тусклом свете, я увидела, как Макс поднял ладони кверху. А еще, показалось, что парень улыбнулся, хотя это, наверное, было самовнушение или глюки на фоне нервного стресса.
— Ладно, — наконец, выдохнула я и печально заключила, — целуй.
Хранитель долго думать не стал. Подвинулся, одной рукой за плечо меня придержал и, пока я возмущаться не начала, впился в губы. Поцелуй получился, как бы сказать… агрессивным. Максим с таким напором впился мне в губы, что я поначалу просто опешила, а потом… Рухнула в голове пелена. Туман будто бы на тысячу осколков разбился, и в разум, словно через разрушенную плотину, потоком ворвались мысли и воспоминания.
Я оттолкнула от себя Хранителя и в ужасе вскочила на ноги, забывая про страх. Перед глазами будто взорвался яркий фейерверк, и до того закружилась голова, что я покачнулась, едва успевая рукой опереться о стену.
— Ты как? — Максим, который, как оказалось, тоже вскочил на ноги, придержал меня за плечи, не позволяя упасть. — Руслана? Ты в порядке?
Да какой в порядке? Господи, и как со стыда то не умереть? Вот же глупая, глупая моя голова!
Я с размаху плюхнулась на настил и уткнула лицо в ладони. Плечи затряслись, а горло сдавили всхлипы.
— Ну и что это значит? — поинтересовался неловко переминающийся с ноги на ноги Максим у нашего собрата по беде.
— В себя приходит, — со знанием дела отозвался Кожемяка, — ежели баба ревет, значит, раскаивается. Вот сам выводы и делай.
Хранитель тихонько присел рядом и положил руку на мои вздрагивающие плечи. А я не выдержала, развернулась и сама бросилась ему на шею.
— Прости! — ревела ему в ухо, стискивая в объятьях, — Максим, прости! Я правда не специально!
Сосед опешил от напора, но обнял меня в ответ.
— Пришла в себя, наконец? — с облегченным вздохом поинтересовался он.
— Пришла-а-а-а, — ревела я. Парня хотелось стиснуть в объятьях так сильно, как это было возможно.
— Слава Богу, — фыркнул Хранитель мне на ухо, и ласково поцеловал в макушку, — Честное слово, не хотел бы я тебя себе во враги. Выглядишь ужасающе.
— Прости, — всхлипывала я, — Максим, прости меня. Я столько дел наворотила.