Уже вечерело. Солнце садилось за горизонт и отовсюду слышалось пение еще не уснувших птах. Комары мгновенно облепили вспотевшее тело, но шевелиться было настолько тяжело, что я решила дать кровососущим полакомиться. Кот, жалобно мяукнув, растянулся рядом в позе звезды, прижавшись пушистым боком к моему животу. Я забыла про раздражение и обиды, и зарылась пальцами в длинную шерсть. Котяра счастливо замурлыкал.
— Надо идти, — устало проговорил Максим спустя несколько минут молчания, когда я уже начала проваливаться в дрему.
— Давай здесь заночуем? — предложила я, но Хранитель не согласился.
Разломанные доски следовало собрать обратно в кучу, хотя бы, для вида, и постараться уйти в лес как можно дальше. Если за нами пустятся в погоню, то взять тепленькими прямо у выхода из катакомб будет проще простого.
— Вась, — я потеребила громко мурлыкающего Кота по макушке, — ты говорил, что Яга с Кощеем будут нас здесь ждать.
— Будут, — вяло зевнул тот в ответ, раскрывая свою огромную зубастую пасть, — они и есть здесь. Я запах Ягушкин чую.
Я лениво повернула голову к Максиму. Тот на слова Кота улыбнулся, но открывать глаза не спешил, наслаждаясь коротким отдыхом. Его грудь вздымалась, будто бы Хранитель специально дышал так глубоко, чтобы насытить легкие кислородом на несколько дней вперед.
— А почему они тогда не показываются? — поинтересовалась я.
— Так за версту ж они ждут, не менее. Туточки больно опасно бы было.
Я нахмурилась, пытаясь достать из памяти хоть какую-то информацию об упомянутой котом системе измерения. Поиски ничем не увенчались, поэтому пришлось обращаться за помощью к Максиму.
— Чуть больше километра, — Хранитель медленно сел и взъерошил пальцами и без того растрепанные волосы.
Я сдавленно застонала. Целый километр по Лесу! Да мне лишний шаг-то кажется чем-то невозможным, а тут целый километр! Ныть вслух я не стала, хотя и очень хотелось. Прекрасно понимала, что Хранитель и Кот находятся в точно таком же положении.
— Зато по свежему воздуху, — вздохнула я тяжело и тоже села. Потом подумала и опустила голову Максиму на плечо. Тот уже снова закрыл глаза и, казалось, задремал.
— Надо идти, — вяло пробормотал он.
— Надо, — согласно зевнула я.
— Темнеет уже.
— Ага.
Кот потянулся и положил мне на колени голову и передние лапы. Я машинально почесала пушистика за ушами. Солнце опускалось за горизонтом, и постепенно пение птиц сменило стрекотание сверчков и далекое кваканье лягушек. Мошки стали агрессивнее, а откуда-то из леса донеслось уханье совы.
Кажется, мы все-таки задремали. Ненадолго, но, когда я пришла в себя, солнце окончательно скрылось, а сумерки сгустились. Кот похрапывал у меня на коленях, а Максим, который положил свою голову поверх моей, устало сопел.