Глаза видели все, но разум отказывался верить, что это происходит на самом деле. Каких только тут тварей не было. И полуразложившиеся скелеты в оборванной одежде (точь-в-точь как зомби в хоррор-фильмах), и жуткие лысые твари, отдаленно напоминающие людей, и мерзкие чудовища, чье туловище заканчивалось огромным змеиным хвостом, а глаза светились ужасающим белым светом, и клыкастые волосатые монстры, чем-то похожие на ободранных гризли, и громадные великаны, чьи языки вывалились из зубастых пастей и волочились по полу, и огромное множество других невероятных монстров.
— Армия нежити, — прошептал Максим, — та самая, про которую говорил Горыныч.
Я пораженно кивнула и поспешила отойти от решетки. Даже на секунду не хотелось представлять, что кто-то из чудовищ может нас заметить.
— Нужно выбираться. И как можно скорее.
Найти выход оказалось сложнее, чем мы представляли. Кот окончательно потерялся в переходах и в конце концов заявил, что не понимает, где мы находимся и в какую сторону следует направляться. Окон в стенах больше не было, но рычание и пугающие утробные звуки преследовали нас еще несколько часов. Монстров за каменными стенами было невероятно много. Мы передвигались осторожно и не разговаривали, чтобы случайно не выдать себя и не навлечь беду.
Когда сил уже совсем не осталось, и начало казаться, что мы просто сгинем под толщей камня, не найдя выхода, Максим, остановился и придержал меня за руку.
— Слышишь? — шепотом поинтересовался он.
Я устало потерла виски и прислушалась. Васька тоже остановился и дернул ушами. Кот, может, что-то и расслышал, но я так и осталась в неведении. Пещеры с монстрами закончились какое-то время назад, их рычание уже не было слышно, и с тех пор нас окутала мрачная тишина, лишь изредка нарушаемая легким свистом едва заметного ветерка. Час назад на стенах перестали появляться факелы, которые мы до этого с успехом меняли, и я серьезно опасалась, что мы останемся еще и без света.
— Что такое? — поинтересовалась я у Максима.
— Вода, — так же тихо отозвался тот, — и птицы.
Я снова прислушалась, но и на этот раз ничего не расслышала. Однако причин не доверять Хранителю в его чутье у меня не было. Раз Максим сказал, что слышит, значит так и есть. Как оказалось, не зря. Слабо пробивающиеся лучи света сквозь заколоченные доски замелькали впереди, будто бы мираж в пустыне. Мы одновременно сменили вялый шаг на бег и бросились к выходу.
Доски оказались трухлявыми, и Максим выбил их без особого труда. Мы вывалились на свежий воздух и с наслаждением рухнули в высокую траву.