— Так что насчет еще одного раунда? — задаю вопрос в тот момент, когда Макс поднимается.
— Иди ты в жопу, Адам. Пойди лучше железо потягай. Ты мне руку вывихнул рабочую, — бурчит обиженно друг, направляясь в раздевалку.
— Неженка, бл*дь.
Поднялся с лавки и, взяв полотенце, направился в душ. Хреново, когда твой друг — практикующий хирург. Пылинки сдувать приходится.
Под потоком ледяной воды становится получше. Думаю о том, что сегодня проведу всю ночь с Лали. День рождения клуба, я всех предупредил о тусовке и о том, что мы гуляем до утра.
Макс вышел из душа, а я все сидел в одном полотенце, смотря на свои руки. Никто ничего не знает обо мне. Кроме Макса. Теперь еще и Лали знает кое-что. Я не распространяюсь никому о том, что клуб мой… Проще быть барменом. Меньше вопросов и внимания. Макс говорит, что я таким образом зарываю голову в песок. Пытаюсь спрятаться от проблем. Живу под личиной чужака… Но он не прав. Я не зарываюсь в песок. Я просто сам больше не знаю, кто я такой. И хочу ли чего-то от этой долбанный жизни.
— Заедем в клинику? У нас новенькая медсестричка, — произносит друг, когда мы выходим на парковку. — Горячая… сиськи — четвёрочка твердая.
Евграфов продолжает перечислять достоинства новенькой, а я читаю сообщение в телефоне. Коршунов. Ждет меня в клубе. Значит, вопрос по Лали решился.
— Не, сегодня без меня. Дел невпроворот, — покривился, выезжая со стоянки. Макс пристегнул ремень безопасности. Посмотрел на меня с укором.
— Ты лучше скажи, что там с байком? Соревнования через неделю. Движок в норме? — перевожу тему на более существенную в настоящий момент. В этом году Макс совсем не готовится к гонкам. Такое чувство, что собирается в последний момент обломать меня отказом.
— Все в порядке, — пожимает плечами. — Правда, не знаю, есть ли смысл выходить на трек, — в его прищуренном взгляде какой-то подвох. Бл*дь. Начинается в колхозе утро…
— Чего так? — старательно сохраняю спокойствие. Но, клянусь, дается все сложней. Евграфов ржет, как идиот.
— Запарился глотать после тебя пыль.
— У тебя в этом году байк мощнее, — парирую ему. Макс кривится.
— Тут не в байке дело, брат… Совсем не в нем.
Я ни хрена не понимаю, что он имеет в виду. Это соревнования на мотыках. Что еще может иметь значение, если не добротный железный конь?
— Ты долбанный псих и самоубийца, — продолжает Макс, глядя на мое удивленное выражение лица. — Ты гонишь так, будто хочешь разбиться, нахрен, а у тебя не выходит. Какой бы ни был крутой байк у твоего соперника, но у него нет ни единого шанса. Ты не боишься смерти, Адам. И мне порой кажется, что ты жаждешь ее…