Не будь я Иделия Гленорван, если были не демоны из бездны!
В моей смешанной памяти сведений о них было ничтожно мало. Кроме куцых обрывков легенд и того, что черный маг Айдэр Вейлинмарт, за которого я должна была выйти замуж, охранял границы от нечисти, рвущейся в наш мир из бездны, я вообще ничего не могла вспомнить. Да! Еще покойный король Ансгар чуть погиб в схватке с нечистью, в этой самой бездне.
То, что я видела сейчас, мягко говоря, повергало Иделию Гленорван в шок. А Жене Михайловой на память все больше приходили голливудские фильмы про ад и преисподнюю. Потому что сейчас по ту сторону стены стояло трое самых настоящих чертей. С горящими глазами, огненными рогами и когтищами!
Они появились из этой огненно-багровой черноты, и стали, возбужденно жестикулируя, переговариваться с Мефистофелем. Мне внезапно захотелось сделаться маленькой и незаметной. Закрыть глаза, сползти на пол и упасть в обморок. Но вместо этого я таращилась во все глаза, пытаясь понять, о чем разговор.
Однако, как я ни старалась, ни слова из того, что там говорилось, уловить не вышло. Но жесты…
Такие жесты принято считать частью международного языка. Поскольку великий матерный можно назвать международным. И если перевести с него на обычный, это означало, что рогатые товарищи грозились поиметь моего тюремщика во всех мыслимых и немыслимых вариантах и позициях. Надо сказать, отвечал тот не менее эмоционально.
Вот как тут не подумать что-то очень плохое? И кто же он на самом деле, если водится на коротке с такими вот товарищами из преисподней???
Мелькнула светлая мысль, может, он им денег должен?
Но тут эти товарищи наконец меня заметили. И застыли с открытыми ртами. Они там, а я тут. Все трое вдруг переглянулись и заулыбались, а один даже поклонился, приложив руку к сердцу. У меня от жути волосы дыбом встали, Впору заорать, да язык не нёбу присох.
А тем временем, спор, затихший было на пару секунд, возобновился. Они теперь с удвоенной энергией наседали на моего тюремщика, а что-то тот кричал в ответ и отчаянно жестикулировал. Под конец один из троих вскинул руку, словно говоря:
— Довольно!
Они все втроем дружно поклонились мне, не обращая внимания на негодование моего тюремщика. И враз исчезли. Стена, горевшая адским огнем погасла. Все снова стало как раньше. Каменная кладка и каменная кладка. В жизни не скажешь, что тут несколько секунд назад было такое кино!
Мефистофель еще какое-то время стоял против стены, напрягшись и сжимая кулаки. А потом, словно очнулся, резко снес им же выставленную завесу, стремительно подошел, схватил меня за руку: