Кое-как совладав с пробирающим ее ознобом, ворожея тихо опустилась на землю рядом с замершим в изумлении богатырем.
— Где Митрофан? — рассеянно пошарив вокруг глазами, прошептала обескураженная Ялика.
— Внизу, у подножия кургана, пошел с болотником договариваться, чтобы тот нас снова через топи провел.
— И ты его отпустил? — вскричала ворожея. — Болотник же его заберет!
Вскочив на ноги, она, как ополоумевшая, кинулась бежать вниз по склону, не разбирая дороги и страстно желая во что бы то ни стало успеть оградить верного друга от безрассудного шага.
— Можно подумать, я бы смог его остановить, — недовольно буркнул Добрыня, бросаясь вдогонку за стремительно бегущей ворожеей.
Несколько раз она, неловко поскользнувшись, чуть было не кубарем скатывалась по склону, но неотступно следующий по пятам богатырь успевал буквально в последний момент подхватить ее на руки, возвращая утраченное равновесие.
Выбившиеся из сил и задыхающиеся от изматывающего спринта друзья достигли болота, лениво раскинувшего, куда хватало взгляда, свои равнодушные топи как раз в тот момент, когда обреченно склонивший голову меша, скинувший обличье кота, собирался покорно вложить свою ладонь в раскрытую длань болотника. Вид грязного лохматого старика, покрытого ряской и болотной тиной, сжимающего в свободной руке ржавый фонарь, внутри которого, словно живой мотылек, бился обманчивый болотный огонек, заставил и без того мчащуюся чуть ли не со скоростью ураганного ветра Ялику увеличить темп безумного бега.
— Нет! Стой! Не надо! — что есть мочи заорала девушка.
Ей показалось, что отчаянный крик, сорвавшийся с ее губ, разорвал реальность подобно раскатистому грохоту сорвавшихся в пропасть камней, но ее почти лишенные кислорода легкие и сведенная судорогой пересохшая гортань смогли исторгнуть из себя лишь слабый хрип, более похожий на последний стон умирающего. То ли меша все-таки услышал ее, то ли его внимание привлек громоподобный топот приближающихся друзей, но он беспокойно обернулся.
— Ну чего орешь? — как-то безразлично спросил он.
— Митрофан, не надо, мы что-нибудь обязательно придумаем, — падая на колени рядом с опешившим бесенком, взмолилась Ялика, трепетно прижав его к груди.
— Ты же знаешь, я дал слово, — отбрыкиваясь и пихаясь, что есть мочи, выдохнул меша. — А болотник меня к Кадуку проводит и вернется, вас из болота выведет.
— Что он попросил на этот раз? — чуть ли не плача, спросила Ялика.
— Душу вон того здоровяка, что за тобой следом бежал, — невесело хихикнул бесенок и, заметив рассерженный взгляд подоспевшего Добрыни, решил-таки добавить: — Шучу я. Ничего болотник не попросил. Я с ним еще тогда, в первый раз, условился — я иду с ним, а он здоровяка к кургану проводит, а затем обратно, кто бы с ним не шел.