И вдруг проснулась.
Судорожно хватая ртом воздух, в попытке унять сорвавшееся в бешеный галоп сердце, юная ворожея бессмысленно уставилась в деревянный потолок, прячущийся в глубине предрассветных сумерек. Подобные кошмары неумолимо повторялись почти каждую ночь, с тех самых пор как ей удалось живой и невредимой выбраться из темного царства аспидов. Чем они были — зловещим предзнаменованием грядущего или же тягостными, безумными сновидениями, коварно вившими гнездо в глубинах ее измученного разума? Оставалось только гадать. И в ужасе ожидать наступления следующей ночи.
Немного успокоившись и приведя мысли в порядок, Ялика поднялась с кровати, стараясь не разбудить мешу, беззаботно сопящего рядом, и, накинув на плечи плащ, тихо выскользнула из комнаты, беззвучно притворив за собой дверь.
Постоялый двор, в котором она с друзьями остановилась в Новограде, мало чем отличался от памятной корчмы Горбыля, впрочем, как и все подобные заведения в любом уголке известного мира, поэтому найти выход на улицу даже в почти полной темноте оказалось не сложно.
Оказавшись снаружи, Ялика зябко повела плечами и плотнее закуталась в плащ. Здесь, далеко на севере, ночи в самом конце серпня были куда холоднее, напоминая своим прохладным дыханием о скором приближении хмурой осени.
Вздохнув полной грудью, чтобы наконец-то избавиться от липких прикосновений недавнего кошмара, девушка подняла голову. Сквозь редкие просветы в низких лохматых облаках на нее будто бы с какой-то затаенной благосклонностью посмотрели колючие искорки звезд, все еще украшавшие своим призрачным сиянием уже начавший светлеть перед рассветом небосвод.
— Опять? — услышала Ялика за спиной обеспокоенный голос Добрыни.
Должно быть она как-то ненароком потревожила его чуткий сон, даже несмотря на то, что богатырь спал в соседней комнате.
Ничего не говоря, девушка лишь отчужденно кивнула. Здоровяк попытался было обнять зябко кутающуюся в плащ ведунью, но та легким, почти неуловимым движением отстранилась.
— Не надо, — едва слышно пробормотала Ялика. Отчего-то заботливые объятия богатыря сделались ей вдруг не просто неприятными, а какими-то чужими, холодными и совсем неуместными. Добрыня обиженно засопел, но, видимо, решил не уходить.
— Интересно, куда Колояр запропастился? — нарушила неловкое молчание Ялика.
Колояром звали того самого рыжебородого торговца, с которым друзья познакомились в Пересечене, и у которого был куплен плащ, выручивший их в подземельях аспидов, и согревающий девушку этой прохладной ночью. Именно этот странноватый северянин тайно вывез друзей на своей телеге, груженной диковинными товарами, из охваченного волнениями города, когда его жители прознали о пропаже головы. Злые языки тогда на всякий лад принялись утверждать, что это именно проклятая всеми богами ведьма виновата в таинственном исчезновении градоначальника и требовали во что бы то ни стало сжечь чертовку, чтобы и другим неповадно было. Успокоить разгневанных, будто бы разом сошедших с ума горожан Добрыня не смог ни уговорами, ни напоминаниями о том, что именно Ялика помогла избавить город от недавно свалившейся на него неизвестной хвори. Именно поэтому, ведунье не оставалось ничего другого, кроме, как попытаться бежать из Пересеченя. Встреченный Добрыней на торжище Колояр, так кстати собиравшийся вернуться домой в Новоград, согласился помочь, поскольку, как он философски заметил, не понаслышке знает о том, вчерашний спаситель на следующий день может быть превращен молвой в лиходея и душегубца.