Колояра передернуло всем телом. Он скривил такую выразительную гримасу, что всем присутствующим немедленно стало ясно, что тот думает о подобных угощениях.
— Ах, ты ж гармова отрыжка, — благодушно расхохотался норд. — Уделал, нечего сказать. За то и вожу с тобой, задохликом, дружбу, что за словом в карман никогда не лезешь.
Впрочем, тут же посерьезнев, Ульв перевел взгляд с Колояра, на молчащую ворожею.
— Так зачем тебе драккар? — спросил он. — Куда идти надо?
Несмотря на предостерегающие покачивания головы Добрыни, Ялика, чуть помедлив, словно взвешивая все за и против, коротко ответила:
— Буян-остров.
— Буян, говоришь, — задумчиво повторил ярл, растерянно почесав затылок. — Первый раз слышу, Готланд знаю, на Рюген тоже хаживал… Это ж где такой остров-то есть? В каком море?
— Направление я укажу, — загадочно ответила ворожея. — Только в море выйди, а все остальное — моя забота.
— Ну, хорошо, — недоверчиво протянул норд, внимательно изучая похабный рисунок, выцарапанный на столе кем-то из прошлых посетителей корчмы. — Допустим, я согласен. А моя выгода с этого какая будет? Чем платить собираешься? Имей в виду, ты хоть и телом ладна, лицом смазлива, да золото с серебром куда приятнее взгляд ласкает.
Не выдержавший грязных намеков Добрыня, вскочил и без предупреждения наотмашь впечатал крепко сжатый кулак в самодовольное лицо наглого северянина. Тот даже не шелохнулся.
Растянув рот в благолепной улыбке, Ульв, тяжело опершись о стол, медленно поднялся со скамьи и угрожающе нависнув над яростно сверкающим глазами богатырем произнес абсолютно будничным тоном:
— Хорош. Молодец. А теперь моя очередь.
Норд замахнулся было для ответного удара, но возникший перед ним словно из ниоткуда Колояр успел остановить грозящую превратиться в избиение драку, примирительно выставив руки с раскрытыми ладонями перед собой.
— Ты сам виноват, — с неожиданной угрозой в голосе тихо произнес торговец. — Я тебе говорил, чтобы ты язык свой не распускал?
Гигант с сомнением посмотрел на стоящего перед ним рыжебородого, будто бы прикидывая что-то в уме, поиграл желваками, а потом, беззаботно махнув рукой, вернулся на место, раздосадовано потирая ушибленную скулу.
— Твоя правда, — виновато, словно нашкодивший ребенок, пробубнил он и, смущенно опустив голову, чтобы не встретится ни с кем взглядом, произнес, явно обращаясь к потерявшей дар речи ворожее. — Не держи на меня зла, должно быть сам Хведрунг говорил моими устами.
— То-то же, — удовлетворенно заметил Колояр и примирительно улыбнулся гневно раздувающему ноздри Добрыне. — А ты садись, в ногах ведь правды нет.